– Отличный план.
Хоакин водил меня по зданию, шутил и флиртовал с медсестрами, которые попадались нам на пути. Я был готов за любым углом встретить Тею Хьюз, но не увидел ее.
Пока Хоакин носился по санаторию, как будто здесь и родился, я мысленно составлял карту: комнаты резидентов и медсестер на верхнем этаже.
Лечебные кабинеты и помещение с лекарствами на втором.
Комната отдыха персонала, кладовая, кафетерий и комната отдыха резидентов на первом.
«Голубой хребет» был намного больше, чем мне показалось снаружи. Пристройки для резидентов отличались более свежей краской и решетками на окнах. Как и решетка вокруг поста медсестер, и еще одна, отрезающая палаты резидентов от нижних этажей.
– Воспринимай их как ограждения для детей, – сказал Хоакин. – Большинство резидентов ничего не помнят и могут забрести прямиком на улицу, если не побережемся.
– У них амнезия? – спросил я, мысленно устремляясь к Тее.
– У кого-то легче, у кого-то хуже, – пояснил Хоакин, спускаясь по лестнице. – Но Алонзо меня порвет, если скажу больше. Он отвечает за обучение новых сотрудников, объясняет, как разговаривать с резидентами, чтобы их не испугать.
– Да, он говорил, – отозвался я, вспоминая панику Теи, когда не смог ответить на ее вопрос, сколько прошло времени.
Мы прибыли на первый этаж, где Хоакин отпер дверь в уборную.
– Раз в месяц появляется директор заведения. И все мы должны быть паиньками. Приходят врачи. – Он выкатил швабру и ведро. – Из Роанока приезжают нейропсихологи для обхода. Всякие специалисты. Некоторые из них приличные, но большинство на санитаров даже не смотрят. Если есть сомнения, просто держись от них подальше.
Я кивнул.
Хоакин вложил ручку швабры мне в ладонь.
– А ты не болтун, да? Но телефон-то есть? Если нет, у нас тут где-то валяются старые пейджеры.
– У меня есть телефон.
– Забьем тебе все номера. Никогда не выключай телефон. У нас всегда не хватает рук. Постоянно что-то случается. Смены могут быть изнурительными. Поздними. Ночными.
– Я на дневной.
Хоакин ухмыльнулся.
– Технически да. В итоге тебе придется брать по крайней мере несколько ночных смен, новичок. Обед сорок пять минут, если тебя не вызывают к резиденту, а, как я уже сказал, нам не хватает рук. Пятнадцатиминутный перерыв каждые четыре часа. Ты куришь?
– Нет.
– Посмотрим, как долго продержишься. Санитары в других учреждениях не занимаются уборкой, но здесь дело обстоит иначе. Мы люди многофункциональные. – Он толкнул мне швабру и ведро. – Вымой кафетерий, сейчас же. Потом приберешься в комнате отдыха и поможешь контролировать ЗСВ.
– ЗСВ?
– Занятия на свежем воздухе. Медицинское название обычных прогулок. Те резиденты, кто в состоянии, гуляют по окрестностям. Обычно каждого сопровождает медсестра, но с ними у нас тоже дефицит. Так что либо санитар помогает, либо все отменяется.
– То есть никто не выходит?
– Не нагнетай. Обычно выходят. А иной раз это просто невозможно. – Он посмотрел на меня. – Ты, наверное, пересмотрел «Пролетая над гнездом кукушки». Это хорошее место. Со всеми обращаются хорошо. Финансирование не ахти какое, но лучше, чем в больнице. Или в психушке. Понял?
– Понял.
Хоакин прищурился.
– Сколько тебе лет?
– Двадцать четыре.
– Семья есть?
– Нет.
Он наклонился.
– Ладно, слушай. В этой работе можно застрять. Знаю, сам тебе сказал, что проблем много, так и есть. Главным образом потому, что порядочных сотрудников, которые не лажают, не так-то просто сохранить. Но те, кто остаются, как я и Алонзо, мы склонны застревать. Я приехал сюда на летнюю подработку. Это было восемь лет назад. Так вот, не застревай на этой горе.
Он ударил меня по плечу и оставил мыть пол кафетерия. Завтрак закончился, и комната была пуста. Один, выписывая шваброй восьмерки на линолеуме, я крутил его слова в голове.
«Не застревай на этой горе».
Застревать я умел лучше всего. Я бы, наверное, остался на своей последней работе навсегда, если бы ее не закрыли. Я не хотел многого от мира. Просто место, где я мог бы работать и помогать людям. И никто бы меня не беспокоил.
Перспектива застрять на этой горе совсем не пугала.
Пока резиденты обедали, я убрал три комнаты. В каждой имелись собственная ванная комната и однотипные кровать, шкаф, небольшой комод, стол и стул под окном.
Все двери запирались снаружи.