– Почему ты хочешь работать здесь, сынок?
Тысяча профессиональных, но неискренних ответов готовы были сорваться с моего языка, но… застряли.
Я медленно вдохнул и выдохнул правду.
– Я хочу помогать.
Алонзо прищурился, затем посмотрел на мое резюме.
– Ты довольно основательно закопался в той клинике. Чувствовал себя как дома?
«Сделал ее своим домом».
– Почему не пошел в колледж? Хочешь убирать за больными всю оставшуюся жизнь?
Я пожал плечами.
Он поджал губы.
– А ты неразговорчивый парень.
– Да.
– К счастью для тебя, болтливые сотрудники раздражают меня больше всего. – Он протянул руку. – Шутки в сторону, в этом письме говорится, что если я тебя не возьму, то я идиот. Джим Уилан, ты принят.
Я облегченно вздохнул и пожал ему руку.
– Спасибо, сэр.
– Зови меня «сэр» только перед Марджери, – подмигнул он. – В остальных случаях достаточно просто Алонзо. Я дружелюбный парень, но заправляю сложным заведением. У нас тут куча дополнительных правил вдобавок к основным, лишь бы обеспечить жильцам безопасность и комфорт. Нарушение их – это билет в один конец. Ты понял?
– Да, сэр.
– Тогда все в порядке. – Алонзо поднялся на ноги, и я последовал его примеру. – Давай подпишем документы, и выходишь в понедельник утром. В семь часов утра. Нормально?
Я кивнул.
– Я присмотрел дом в Бунс-Милл. Перееду на этих выходных.
– Хорошо, – сказал Алонзо. – Мне нужно, чтобы ты закрыл время завтрака, обеда, физических упражнений и послеобеденного отдыха. Будешь учиться прямо по ситуации. Мы потеряли двух парней одновременно, поэтому мне нужно, чтобы ты схватывал на лету.
– Сделаю все возможное.
Я подписал документы, и мы попрощались.
– В понедельник, в семь утра, – повторил Алонзо. – Ровно.
Я вернулся в фойе. Джулс покинула стойку регистрации, но помещение не было пустым.
Девушка с волнистыми светлыми волосами стояла у стены, изучая картину рядом с кондиционером. Незнакомка была ниже моих шести футов на целых пять дюймов. Стройная. В бесформенных брюках цвета хаки, простой бежевой рубашке и лоферах.
Она оглянулась, когда мои шаги эхом отозвались в фойе. Большие голубые глаза на лице, напоминающем по форме сердце, уставились на меня. Улыбка расцвела на полных губах и осветила ее тонкие черты, а мой чертов пульс зачастил.
– Красиво, не правда ли? – кивнула она на картину. – Как солнце падает на изгиб яблока. Как подсвечивает виноград.
Я подошел и встал рядом с ней.
– Как по мне, просто фрукты.
Она рассмеялась.
– Это и есть фрукты. Суть фруктов. Великолепная отсылка к чему-то настолько простому. Свет, раскрывающий жизнь внутри.
– Ты будто знаешь, о чем говоришь.
– Мне нравится так думать. Я художница. – Ее кристально-голубые глаза, окаймленные темными ресницами, посмотрели в мои. – Ты первый человек, кого я вижу. Как тебя зовут?
– Джим. Джим Уилан.
– Тея Хьюз. Рада познакомиться. – Она взяла мою руку и от души тряхнула. – У тебя добрые глаза, Джим Уилан.
«А ты чертовски потрясающая, Тея Хьюз».
Она указала на картину.
– Но ты небольшой фанат живописи?
Я пожал плечами.
– Тогда что у тебя за любимый яд, образно говоря?
– Музыка, – ответил я. – Я люблю музыку.
Боже, я говорил как идиот. Я – и люблю музыку. Но утонченное лицо Теи просияло еще ярче.
– О черт, я обожаю музыку. – Она засмеялась. – Живопись – мое пристрастие, а музыка – это жизнь. Ты играешь?
– У меня есть гитара… – признался я, а остальные слова умерли на моих губах. Я не собирался говорить ей, что иногда еще и пел. Да ни за что.
– Обожаю гитару, – сказала Тея. – Ты какую музыку любишь?
Я потер затылок, пожал плечами.
– Не знаю. В основном рок. Guns N’Roses. Foo Fighters. Pearl Jam.
Тея склонила голову.
– Забавно, не знаю таких.
– Ты никогда не слышала Guns N’Roses?
Она нахмурилась.
– На самом деле, не знаю… А должна? – Затем Тея игриво шлепнула меня по руке. – Не стыди меня, Джеймс. Я технодевушка. Вот… мои коронные движения припадочной курицы.
Она ритмично задергала головой, и из меня вырвался смешок. Я бы не удивился, если бы вместе с ним вылетело облако пыли и моли. Я позавидовал тому, как легко и непринужденно Тея держится. Никаких сомнений.
Она та, кто она есть.
– Джим?
Я моргнул.
– Ты пялишься.
А как иначе?
– Впрочем, не могу тебя винить, – добавила она, а затем закрыла глаза рукой. – Боже, это прозвучало так эгоист… ски. Эгоистично? Так правильно? – Тея рассмеялась. – В смысле, я вечно из всего делаю спектакль. Ну или так всегда говорит моя сестра.