— Ой, нет, не вижу кайфа в членах. Но если хочешь, покажу, как люблю девушек.
Подруга только задрала нос и отвернулась (потом она всё равно дала ему, прямо там за лавками, год спустя). Я же с раздражением уставилась на брата:
— Ты чего пришел?
— Не кипешись, мелкая. Ты ключи забыла, а я буду дома поздно. Держи.
Я понятия не имела, где пропадает мой старший брат, да и не очень это интересовало. Родителям он втирал что-то о друзьях, я не выясняла подробностей. Зато вечером крайне удивилась, когда он постучал в дверь моей комнаты.
Внутрь заходить не стал, замер на пороге, небрежно прислонившись к косяку. От него пахло табаком и чем-то сладковатым.
— Мелкая, хочешь в группу поддержки?
Я уставилась на Колина во все глаза. Первым делом в голову пришла мысль, что все девушки-чирлидерши прошли через Бена, это прям гарантия успеха, счастливый билет. Второй пришла мысль, что злобная тварь Эмили, которая сейчас руководит девицами, ни за что бы меня не взяла, такую неказистую. Она и сама обжималась с Беном, все это знали, хотя сейчас встречалась с Джессикой.
И новых девочек не принимали.
Я прищурилась:
— Поиздеваться решил? Проваливай.
Колин криво усмехнулся, но с места не сдвинулся:
— Я могу устроить так, что Эмили возьмет тебя в команду. Она мне за травку должна. Много. У нее столько нет.
Я во все глаза уставилась на брата. А я-то думала, это шутки, школьные байки, что у Колина всегда отменная травка. Но куда больше меня заботила возможность, задорно помахивающая помпонами:
— Да. Хочу.
Колин не обманул. Уже на следующий день ко мне подошла Эмили, а еще через неделю я пришла на первую тренировку.
Мы переспали с Беном через две.
Это было… быстро. И больно. Мой первый раз не запомнился ни умопомрачительным торсом Бена, ни волшебными ощущениями. Я хорошо помню, как в меня торопливо ткнулся член из расстегнутых джинсов Бена. Как я думала, что у меня на колготках стрелка, и вот позор, если Бен заметит.
Будто бы он мог что-то увидеть в полутемной спортивной раздевалке. А лавка, на которую он меня уложил, наверняка сделала еще пару зацепок.
По крайней мере, он предохранялся и нацепил презерватив — после я поняла, что мне повезло, сама-то я знала, что нужно, но постеснялась сказать.
Боль, от которой на глаза наворачивались слезы, а потом всё закончилось. Бен сказал, какая я хорошая девочка, натянул штаны и ушел, оставив меня вытирать слезы и натягивать трусы.
Он снова пытался затащить меня туда же. «Эй, детка, позволь еще разок пощупать твои сиськи». Я отказалась.
Зато чирлидерство мне и правда понравилось.
========== Алекс ==========
Алекс появился в моей жизни в тот год, когда из нее исчез Колин.
Мне было пятнадцать, когда старший брат уехал из нашего городка, чем страшно удивил всех, включая меня и родителей. Никто не думал, что он поступит в колледж.
— Вернусь, когда закончу, — равнодушно сказал он.
Я догадывалась, что он серьезно относится к семейному делу и наверняка планирует расширить небольшую аптеку: чутьем на бизнес Колин обладал всегда. Но я сомневалась, что брат всё-таки вернется в наше захолустье.
Тогда, правда, не думала об этом. В моей жизни появился Алекс, старшеклассник, который казался таким взрослым, разумным и не предлагал заняться сексом в раздевалке.
Меня познакомила с ним Эмили, наша неизменная капитанша чирлидерш, на одной из вечеринок, где оказалось слишком много пунша и слишком мало друзей.
Алекс цитировал стихи, скручивая косяки и запивая их пивом. У него были тонкие пальцы пианиста — или взломщика. Как я потом узнала, он действительно не брезговал влезать в чужие вещи.
Зато говорил, что обожает меня, дарил мягкие игрушки, которые то ли выигрывал, то ли крал, и любил заниматься сексом, когда я в костюме чирлидерши.
Это всегда было быстро и чаще всего в его комнате. Я смотрела на прилепленные к потолку светящиеся звёзды и плакаты рок-групп, развешенные по стенам. Особого удовольствия не получала, но это казалось нормальным и очень взрослым.
Я даже познакомила Алекса с родителями. Он расстарался, надел рубашку с галстуком, хоть и криво повязанным. Папа приподнял брови, но мама оказалась очарована, особенно когда Алекс неумело отвесил ей пару комплиментов и процитировал стихи.
На тот момент я уже знала, это единственные стихи, которые он знает. Увы, обсуждать с ним книги, которые так любила я сама, не получилось. Но маме он понравился, что можно считать достижением.
Маме вообще мало кто нравился из тех, кто не ходит в церковь по воскресеньям. Зато я хорошо помню, как в детстве на мои слезы она всегда говорила: если бог тебя наказывает, значит, это для твоего же блага.
Я вспоминала эти слова, когда Алекс впервые меня ударил. Если он так поступает, наверное, я сама что-то сделала не так? Заслужила это?
Я думала об этом, когда на лето вернулся Колин, внезапно выросший и похожий на молодого мужчину, а не на нескладного подростка. Думала, когда собиралась на вечеринку, устроенную в начале лета в доме Алекса.
Это была единственная мысль, которая крутилась в голове, когда я смотрела на прилепленные к потолку комнаты звезды и ждала, когда же Алекс быстренько кончит, вбивая меня в постель.
Мы все тогда дико напились и накурились какой-то гадости, так что вечер я помню смутно. Яркой вспышкой только момент, когда совершенно невменяемый Алекс бьет меня, а я кричу и прошу помощи, но никто не хочет с ним связываться.
Я сбежала и шагала по нашему темному городку, пытаясь сориентироваться, где дом, пытаясь понять хоть что-то. Меня мутило от алкоголя, тело болело от побоев. Достав телефон, я попыталась набрать номер Эмили, чтобы она забрала меня, но вместо этого промахнулась и набрала Колина — ему последнему звонила, чтобы передать просьбу мамы купить овощей в магазине, куда он пошел.
Он явно спал, ответил сонно и недовольно, а я не могла ничего толком сказать, только рыдала в трубку.
От дома Алекса я ушла недалеко, а Колин знал, где это, так что быстро меня нашел. Усадил в машину, сказал ждать и ушел. Тогда я не очень соображала, куда он делся, но потом видела Алекса со сломанным носом и подбитым глазом. В тот же день Колин привез меня домой и поддерживал, пока я блевала в туалете, а потом уложил спать.
К вечеру следующего дня мы сидели с ним на крыльце, и Колин закурил очередную сигарету. Мама дико ругалась на него, даже перешла к аргументам, что дымить — не богоугодное дело.
— Богу насрать, — ответил Колин и достал новую пачку.
Тогда он стоял на крыльце, и лампочка оставляла странные тени, превращая его лицо в череп.
— Почему ты позволяешь творить с собой такое, Долли?
Я нахохлилась и хотела огрызнуться, но ничего толкового в голову не приходило. Поэтому просто ляпнула:
— Может, я заслужила.
Никогда не забуду тот взгляд, которым наградил меня Колин. В тенях он казался особо зловещим.
Алексу я позвонила тогда же:
— Нам стоит расстаться.
— А? ОК.
И он повесил трубку. А я никак не могла в это поверить, думала, он будет дорожить мной, извиняться. Но то ли его убедил кулак Колина накануне, то ли сиськи Бетси Ричардс, с которой он разгуливал через неделю.
А я провела лето с Колином, помогая отцу в аптеке. Тогда я узнала об этом деле больше, чем за всю предыдущую жизнь, хотя частенько помогала папе. Но тут всем живо интересовался Колин, а его энтузиазм передался и мне.