— Наверное. В тот момент мне совсем не хотелось отвечать за чью-то жизнь. Если бы он поинтересовался моим мнением, я бы отказалась. Это ведь большая ответственность, потому что поклявшийся не может без разрешения принимать какие-либо важные решения в своей жизни. Но Тиам был искренним в желании меня отблагодарить. Семья для него всегда была очень важна, а я помогла её сохранить.
— Работа на рудниках очень тяжёлая и вредная, — кивает Тиам. — Если бы была хотя бы призрачная возможность того, что родители Тиама выплатят долг, им бы дали отсрочку. Похоже, они действительно попали в сложную ситуацию.
— Так и было, — киваю я. — Я оплатила Тиаму учёбу. После того, как он получил диплом, начал работать у меня.
— А он женат?
Качаю головой:
— Нет. Но Тиам воспитывает мальчика, которого взял из приюта.
— А если он захочет жениться, ты будешь возражать? — уточняет Данрэ.
— Не буду. Наоборот, очень за него порадуюсь… У меня сегодня дела, поэтому после обеда я уеду.
— Дела?
— Да. Я пообещала призвать благословение на караван торговца Ашура. Через полчаса за мной заедет Тиам.
— Могу я поехать с тобой? — уточняет Луань.
— Конечно! — киваю я.
— А мне можно? — в глазах Рамира любопытство. — Никогда не доводилось видеть, как это происходит.
— Можно. Но не забудьте надеть украшения и официальные наряды.
— Хорошо.
Караванщик и его люди ждут на одной из площадей нашего города. Солнце сегодня особенно беспощадно, поэтому как верблюды, так и их всадники выглядят вялыми. В воздухе витает запах пота и конского навоза. Охранники и караванщик ждут молча, а вот их попутчики вполголоса разговаривают, создавая негромкий гул.
Одобрительно киваю. Часто караванщики просят благословения лишь для себя и своих товаров, и им по большему счёту безразлична судьба остальных. А вот Ашур не такой: если уж берётся вести караван, то не экономит ни на охране, ни на заклинаниях, ни на других мерах предосторожности. И именно поэтому многие путешественники сперва интересуются, можно ли присоединиться к его каравану, а уже в случае неудачи рассматривают другие варианты. И именно поэтому я, хоть и решила пока не браться за работу, сейчас делаю для него исключение.
После того как вместе с мужьями и Тиамом выходим из экипажа, Ашур подходит ко мне и низко кланяется:
— Здравствуйте, госпожа! Благодарю вас за то, что вы согласились нам помочь.
Гул голосов затихает. Чувствую, что теперь все глаза устремлены на меня. Произношу:
— Здравствуйте, Ашур. Позвольте представить вам моих мужей: Луаня и Рамира.
Они обмениваются вежливыми поклонами, после чего Ашур улыбается:
— С господином Луанем мы уже знакомы. Теперь я понимаю, почему он в этот раз отклонил моё предложение возглавить охрану каравана. Поздравляю вас с радостным событием!
— Спасибо, — киваю я. — Все собрались?
— Да.
— Тогда давайте приступим. Мне нужно свободное место в центре каравана.
— Конечно, госпожа. Пойдёмте, я вас провожу.
Люди перед нами расступаются. Чувствую любопытные взгляды; слышу шепотки о том, что я пришла вместе с мужьями, и комплименты в мой адрес и в адрес Луаня. Оказывается, некоторые уже путешествовали с ним в качестве начальника охраны, и муж показал себя профессионалом высокого класса. Хотя довольны остались не все — одна из присутствующих девушек пожаловалась подруге на то, что вёл Луань себя как ледышка. Но заключила, что, видимо, он просто искал женщину постатуснее. Это кажется забавным.
Дойдя до нужного места в центре каравана, удовлетворённо киваю: пяти метров свободного пространства мне хватит, мусора здесь нет, в первом круге охранники, во втором — телеги с товаром и попутчики.
Тиам расстилает прямо на земле циновку, затем отходит к границе круга. Там же ждут и мои мужья.
Усаживаюсь поудобнее, ставлю вокруг себя защитную сферу и выкладываю перед собой в ряд двенадцать накопителей. После очищаю сознание от лишних мыслей и полностью сосредотачиваюсь на предстоящей задаче. Расширяю своё внимание, стараясь охватить им всё, что находится на площади. Разжигаю внутри себя, словно пламя, желание им помочь. Как только оно становится максимально сильным, обращаюсь к Богам:
— Боги справедливые, Боги милосердные, даруйте своё благословение этому каравану. Пусть не встретятся им разбойники, обойдут стороной опасные звери, болезни и стихийные бедствия. Защити караван от злого умысла. Боги справедливые, Боги милосердные, даруйте своё благословение этому каравану…
Монотонно повторяю слова несколько раз, погружаясь в своеобразный транс. Получив отклик, припечатываю:
— Услышьте меня.
Чувствую, как через меня проходят потоки незримого света. Расходятся волнами в стороны, пронизывают пространство и задерживаются в людях и предметах. Потоки сперва нарастают, достигают пика, а затем идут на спад. Когда они прекращаются полностью, я открываю глаза.
Улыбаюсь. На лицах окружающих больше нет забот и тревог. Люди воодушевлены и полны энергии, веры в лучшее.
У меня получилось.
Поднимаюсь. Тиам забирает циновку, а ко мне подходит караванщик и кланяется:
— Огромное спасибо, госпожа. Огромное спасибо!
Киваю, принимая благодарность. Когда направляюсь обратно к экипажу, люди расступаются. Смотрят на меня с благоговением. Молчат, словно боясь нарушить что-то хрупкое и неуловимое. Провожают нас взглядами до экипажа и почтительно склоняют головы.
На полпути к дому Рамир всё-таки решает озвучить то, о чём так напряжённо размышлял:
— Но почему караванщик обратился не в храм, а к тебе? Ведь по идее благословением занимаются жрецы.
Улыбаюсь:
— Да. Но в жрецах есть часть божественной силы. Они её сосуд. Жрецы благословляют настолько, насколько человек этого достоин… Нет, не так. Как бы объяснить?.. Когда люди обращаются к жрецам, они как бы обращаются напрямую к Богам. Если же они обращаются за благословением ко мне, то это я обращаюсь к Богам. Боги взвешивают мою душу, мои грехи и намерения. И решают, ответить ли на мою молитву. А уже потом я передаю эту силу остальным.
— А вдруг среди тех, кто в караване, есть недостойные?
— Наверняка есть. Поэтому я во время молитвы прошу защитить караван от злого умысла.
— Получается, в таком случае твоё благословение может на кого-то не подействовать?
— Оно будет работать только на тех, кто считает себя частью каравана и действует в общих интересах.
— Значит, если среди тех, кто идёт в караване, окажется вор, он не сможет ничего украсть у попутчиков?
— Верно. Как только попытается, его сразу же поймают.
— Разумно.
— Раз уж у нас выдалась свободная минутка, хочу у тебя спросить про твоих родителей. Как думаешь, лучше пригласить их в гости или навестить в усадьбе?
— Они меня очень любят, и из-за этого много беспокоятся. Думаю, им захочется меня навестить.
— Ты уже сообщил им о том, что женился?
— Да. И они за меня очень рады. А ещё очень хотят с тобой познакомиться. Ты была занята, поэтому я не решился тебя беспокоить, тем более это не срочно.
— Не возражаешь, если мы сперва встретимся с родителями Амтана, а потом с твоими?
— А что по этому поводу думает Амтан? — уточняет Луань. — Он согласен?
Именно Луань помогал Амтану перевозить вещи, поэтому наверняка видел, в каких условиях тот жил. А возможно, даже успел познакомиться с кем-то из его семьи. Именно поэтому вопрос меня не удивляет. Но зато очень радует забота о чувствах Амтана.
Прикусываю губу:
— Он очень хочет мне угодить. Видит выгоду от этой встречи. Но боится.
— О чём речь? — хмурится Рамир.
Переглядываемся с Луанем. Не знаю, вправе ли я обсуждать с Рамиром обстоятельства жизни Амтана, и Луань, похоже, думает об этом же. Но предоставляет решить мне.
Вздыхаю и отвечаю честно:
— Я не знаю, хочет ли Амтан, чтобы о его жизни до женитьбы кто-то знал. Думаю, тебе лучше спросить у него самому.
— Если я спрошу напрямую, он, скорее всего, ответит, даже если и не хотел. Кажется, он ставит свои желания на последний план. Слишком боится конфликтов или расстроить кого-то.