Долгие годы по своем возникновении Буэнос-Айрес был единственным портом страны, через который совершалось все общение с внешним миром. Коренные обитатели Байреса получили тогда кличку «портеньо» — жители порта, которая зачастую и теперь применяется к жителям этого города.
Возникший на восточной окраине тогда еще совсем неведомой и неосвоенной Пампы, город обнаружил поразительные темпы роста с момента перехода Аргентины на путь высокотоварного капиталистического производства. В 1853 г. здесь было 91 тыс. жителей, в 1869 г. — 178 тыс., в 1887 г. — 433 тыс., в 1905 г. — более миллиона, в 1925 г. — 2 310 тыс. и в 1947 г. число жителей Байреса перевалило за 3 млн. Сейчас Буэнос-Айрес-крупнейший город не только Аргентины, но и всей Латинской Америки и даже всего Южного полушария. Так называемый «Большой Буэнос-Айрес», то есть с включением в город-скую черту ближайших к собственно Байресу населенных пунктов, в год нашего посещения насчитывал
4 миллиона 465 тысяч жителей, что составляло 28,5 % всего населения страны и 47 % ее городского населения.
Сохранив свое значение крупнейшего порта Аргентины (80 % всего ввоза и 40 % вывоза), Байрес стал центром промышленности страны, основное направление которой-переработка продуктов сельского хозяйства: мясохладобойни, мясоконсервные фабрики, кожевенные, обувные, текстильные, мукомольные и маслодельные заводы и т. д.
В Буэнос-Айресе развились и сталелитейные, лесопильные, машиностроительные и другие предприятия, связанные с городским строительством, строительством железных и шоссейных дорог. Всего в Байресе и его ближайших окрестностях около 10 тыс. крупных и мелких предприятий, в которых сосредоточена почти половина промышленных рабочих страны.
***Как в области товарного сельского хозяйства, так и особенно в промышленности Аргентина находится в сильнейшей зависимости от иностранного капитала, в первую очередь от Англии и США. Особенно «стараются» в последнее время США, которые, находясь накануне кризиса производства, бросаются повсюду в погоне за рынками сбыта.
Будучи в последней четверти прошлого столетия городом торговой буржуазии, понастроившей просторные особняки и крупные жилые дома в частях города, примыкающих к порту и торговым кварталам, Байрес с быстрым ростом промышленных предприятий вскоре был окружен трущобами рабочего предместья. Пол-миллиона пролетариата населяет Байрес в условиях крайней скученности, типичной для американских го-родов.
***Поезд Росарио-Байрес, приближаясь к столице, все чаще и чаще проносится мимо садов, чаще всего с цитрусовыми деревьями, сменяющими надоевшие уже нам поля с кукурузой.
Наконец, почти не сбавляя хода, экспресс врывается на окраину города и мчится в узком «канале» между жилых домов рабочего предместья. Здесь — типичная «одноэтажная Америка»; маленькие стандартные домики тесно прижаты один к другому; высунешь голову из окна и окажешься во дворе соседа.
Местами двадцать домиков подряд не отличимы один от другого. Местами рябит в глазах от пестроты внешне разных, но по существу тоже одинаковых домишек. На узкую улицу выходит «парадная» часть дома. Тыльная часть смыкается с таким же рядом домов параллель-ной улицы. Домики крохотные, один повыше, другой совсем низенький, а рядом вдруг дом с мезонином; пестрые крыши — то черепица, то цинк, то железо, окрашенное в зеленый цвет. Смотришь на эту картину (а улица за улицей следует вдаль), и кажется, будто огромное старое кладбище взяли и сдавили потеснее, оставив узкие дорожки среди стиснутых до отказа монументов, склепов, часовен, надгробий. И только одно отличие от кладбища здесь: на улице — ни деревца, ни кустика. Изредка лишь среди более обширного «владения» торчит жалкое деревцо, задыхающееся в кирпичном окружении.
Экспресс мчится дальше, мелькают склады и тыльные кирпичные стены громоздких домов центральной части столицы.
***В Буэнос-Айресе издается несколько десятков газет, выходящих утром… днем… вечером…, одна перед другой стремящихся сообщить самые свежие новости. С оперативностью прессы мы знакомимся, едва вступаем на перрон под дебаркадером вокзала. К нам подходят два репортера, один немедленно щелкает аппаратом, другой «берет» интервью. Сергей Васильевич по-испански находу кратко сообщает о наших скромных ботанических интересах.
Поезд пришел по расписанию, это было в 12 часов 30 ми-нут местного времени. В 3 часа дня мы купили газету, в которой прочитали большую статью о нас. Значительная часть содержания повторяла то, что было напечатано в газетах Росарио, но был и «свежий материал» вокзального интервью и помещен фотоснимок. К чести газеты скажу, что в статье не было особенно выпирающей клюквы, но снимок… можно было бы заменить любым другим негативом, ибо на этом отпечатке даже родная мать никого бы из нас не опознала.