Тут Полага задумался и про себя начал считать, что Эл сильно насторожило и вызвало интерес.
- Десять, - ответил Полага.
- Точный ответ. Перечисли.
- Ну.
- Называй по именам или прозвищам.
- Кикха - самый известный, - начал Полага, - потом Королева Фьюла и Радоборт - правитель Алмейра, потом Лоролан - изгнанник, потом темный сын.
- То есть. Подробнее об этом.
- Он был уродлив и поэтому владыка заточил его в самом темном месте миров.
- Понятно. Дальше.
- Тиамит - древний советник.
- А это кто?
- Это советник владычицы, который помог ей бежать.
- Дальше.
- Владыка, владычица и их дитя. А теперь еще ты. Значит, одиннадцать.
- А теперь Полага, скажи мне, откуда ты все это знаешь?
- Я воспитывался в обители, там эти рассказы звучали постоянно.
- Но как вышло, знаток великих, что владыку и владычицу ты отнес к великим.
- А как же. Они лучшие из великих, избранные, чтобы править. Э, ну с нашим владыкой вышло не так гладко, власть то он отобрал, за то и проклятие на нем. Что я не так говорю?
Последний вопрос он задал потому, что выражение ее лица стало каким-то незнакомым. Она упиралась локтем в колено, кистью этой же руки закрыла щеку и как-то странно мотала головой. Полага мог бы счесть это за изумление, но не решался. Что он такого мог сказать, чего не знает великая?
- Полага, как ты еще жив, а? Ты поклоняешься владыке или нет?
- Вообще-то я только говорю всем, что ему поклоняюсь. Но я вырос в обители, где поклонялись владычице. Потом жрецы четвертого мира разорили ее. Там было слишком хорошо мне, поэтому я нигде не могу поселиться, нигде меня не встречает то добро, какое я знал в юности и детстве. Я потому и опекал певцов, что они самую малость похожи в жизни на тех, с кем меня разлучила судьба. А жив я, потому что редко говорю о том, что знаю.
- Извини, Полага, что называла тебя невежественным.
Полага сначала отмахнулся, а потом сказал серьезно.
- Пусть я умру. Я только всегда хотел узнать, куда девался тот великий, у которого наш владыка отнял миры? Как можно просто пропасть? Этакая сила не могла подеваться в никуда?
- Полага, тебя не в манускриптах нашли при рождении?
- Смеешься надо мной? Давай, смейся. Что проку в этих знаниях?
- Вот поэтому ты еще жив, - покивала Эл.
Как могло осесть в этом лоботрясе столько знаний? И Эл невольно вспомнила Дмитрия. Как не вспомнить! Имея подготовку и талант равный капитанскому, он сидел в пилотах только потому, что его это устраивало. Чему приписать такую склонность распоряжаться собой?
Полага все же не сдержался, полюбопытствовал.
- Я удивил тебя?
- Не стану лгать. Удивил. Какие имена ты еще помнишь? Как их звали?
- Я не стану называть только имя нынешнего владыки. Опасаюсь проклятия.
- Если боишься, можешь не называть никаких имен.
- Ее звали Монтуэль. Изгнанного владыку - Амалик. Мне имена понравились, поэтому я их запомнил. Вообще-то я не всех знаю. Упоминались еще какие-то. Эл, а как становятся великими?
Эл пожала плечами?
- По разному.
- Ну, ты как стала?
- Если ты такой знаток, то мог слышать про состязание великих.
- Да уж, слыхал. - И Полагу ударила какая-то волна, точно опять рядом сиял Браззавиль. Он даже отшатнулся. - Ты что ли пришлая? Это ты город спасла? Маниэль-то тебя знал?! Про тебя рассказывал?
И Полага впал в такое оцепенение, что Эл пришлось его расталкивать.
- Давай, давай. Очнись. Заело тебя.
Эл пришлось дать ему подзатыльник.
- А-а-а! - вскрикнул Полага.
-Ну- Нуну! Оживи.
Она откупорила свой сосуд и заставила Полагу отхлебнуть глоток эликсира. Он тут же стал хрипеть.
Он схватил Эл за одежду и всматривался в ее лицо остекленевшим взглядом. Он корчил гримасы, но не мог говорить какое-то время.
- Для осведомленного в именах великих ты ведешь себя странно, - заметила она.
Полага на этот раз смотрел на нее с ужасом.
- У кинжала и меча рукоятки равной силы! Берегись сестра сестры! - заговорил он через хрип. Ты - дочь владыки.
Эл пожала плечами.
- Принесу-ка я тебе местного напитка. С ума тут не спрыгни, первооткрыватель моего происхождения.
Эл выскочила из палатки и направилась за напитком.
- Их звали Монтуэль и Амалик. Какие теплые имена. Монтуэль. Я же слышала это слово. Я когда-то его слышала.
Она возвращалась с напитком, когда увидела у палатки Браззавиля. Он встретил ее вопросительным взглядом.
- Это я его так? - спросил он виновато.
Эл поняла, что речь о Полаге. Она на всякий случай заглянула в палатку. Полага сидел с тем же жутковатым выражением на лице, с которым она его оставила. Эл заставила его выпить напиток целиком и вытащила на воздух. Полага словно ослеп, глядя перед собой.
Браззавиль выглядел виноватым.
- Нет. Это я, - запоздало ответила на его вопрос Эл.
Глава 4 Первая битва Браззавиля
Наступила весна. Погода быстро менялась. Миновали весенние дожди. По их окончанию лагерь должны были разобрать и отправиться в путь к морю, где в диких садах появлялись первые весенние плоды. Отряд остался на месте вопреки необходимости пути.
Эл не спрашивала о причинах. Она догадывалась, что со дня на день причина выясниться.
Долгое пребывание среди смертных, необходимость скрывать силу, притупили ее способности, что Эл только радовало. Ее арсенала больше, чем достаточно, а она не против была пожертвовать гораздо большим ради достижения цели.
Браззавиль заслужил не только поклонение, но и симпатию племени. Эл изначально опасалась, что в нем не увидят воинских качеств и начнут презирать, как слабого, как не воина. Но как раз противоположные воинственности качества и вызвали эту симпатию. Он не доказывал превосходства в схватках с воинами, он говорил с ними, если возникали споры или попытки проверить его боеспособность. И как-то постепенно, такие попытки сошли на нет. Эл не сказала бы, что он отличается острым умом или находчивостью, что намеренно пытается произвести впечатление. Просто в его поведении была неподдельная искренность и отзыв на любые обращенные к нему призывы, будь то вызов сильного или задушевная беседа. Он балансировал на границе между твердостью своих убеждений, коих у него было немного и способностью признать свое невежество. Его естественность породила даже новую моду на отношения в племени. Он еще не стал безоговорочным лидером для них, но был безусловным кандидатом в короли. Если бы он был силен и властен, то протестов могло оказаться больше. Обладай он огромными познаниями и манерой величественно вести себя, его заподозрили бы в гордости и желании насаждать свои знания. Его считали особенным и вместе с тем своим. Он как говорился "прижился" в этом гордом и противоречивом народе. Эл в который раз убедилась, что удача ей не изменяет. Она больше не занималась его обучением, его учили те с кем он жил. Бродяга навсегда исчез в прошлом.
Полага своим не стал. Он даже не пытался. Его перемены Эл приписывала на свой счет и не считала их благом для него. Полага мрачнел, стал выглядеть старше. Он сторонился Эл, она улавливала возникающее в нем напряжение, едва она попадала в поле зрения. Эл сама уходила от контактов, они не будут Полаге на пользу.
Он опекал Браззавиля уже не из участия, не из дружеских чувств, Полага понял, что предсказание стало сбываться, и отнесся к своему положению, как к службе в новом качестве, место певцов занял Браззавиль.
Эл не вникала в их беседы, случавшиеся время от времени, не так часто, как прежде. Полага вел себя как старший друг. В глазах племени он прочно занял пост телохранителя, наставника и советника молодого короля. Отстраненное поведение сделало из него вдумчивого и строгого человека, к которому не следует обращаться без особой, крайней надобности. Эл поддерживала эту иллюзию значимости, если к ней приходили советоваться. Она посылала их к Полаге. Он обещал подумать или отвечал непонятно.
Этим утром Эл возвращалась в лагерь привычной дорогой. Чтобы на нее обращали меньше внимания, она поселилась в отдалении, так чтобы ее жилище не попадало в поле зрения постов. Спускаясь с возвышенности, она увидела цепочку людей приближающихся к лагерю. Они смотрелись издали тонкой и юркой змейкой. Вот и появилась причина задержки в движении отряда.