- Я не могу говорить о ней. Я бы и тебе не советовал, если хочешь заручиться доверием отца, оставь попытки узнавать о ней. Время наступит, ты узнаешь, когда будешь готова. Ты воспитывалась вне миров, тебе сложно освоиться со своим положением. Время упущено, кое-что совершенно нельзя исправить. Но я вижу, что владыка делает возможным твое возвращение, доверься ему и ты станешь собой.
- Один лишь вопрос. Ты знал ее?
- Нет. Элли. Никто ее не видел кроме…
- Браззавиля.
- Элли, - строго сказал он, - тебе мало одной жертвы?
- Не продолжай, я поняла. Ты интересный субъект. Тебе не выгодно, чтобы я обрела силу, знания, величие. Я нужна была тебе в ином качестве. Но сейчас я чувствую твою заинтересованность мной. Я могу узнать теперь или мне дождаться тех времен, когда я сама начну все понимать?
- Элли, ты…, - Лоролан приложил изящную ладонь ко лбу. - Ты как дитя. Сама невинность. Этот твой смертный, я, Кикха, Дорон, Радоборт, Браззавиль, его сын. Тебе не достаточно этого списка. Мужское существо способное ощутить животворящее воздействие женской силы тянется к тебе, как металл к магнитной породе. Я ясно выражаюсь, чтобы ты, наконец, поняла. В нашем семействе твое появление вызвало брожение. Я думаю, что было достаточно других малозначительных особей, которые выражали свои чувства примитивным почитанием твоей персоны.
- Ты хочешь сказать, что это происходит, потому что я женщина?
- Для меня унизительно объяснять тебе столь элементарные вещи. Отправляйся к Милинде.
- А будь я твоим братом, к примеру?
- Тебе не жить. Признаться, если бы не защита владыки, я с радостью станцевал бы на твоей могиле.
- Ты так и считаешь меня соперником.
- Ты оставила мне только право прибывать тут. Ничего больше.
- Достаточно, чтобы жить в довольстве, а не странствовать в поисках силы, которая продлила бы ваше существование, - услышали они строгий голос.
Эл не сразу догадалась, что он принадлежит Милинде. Она бледная и суровая появилась в поле их зрения. Эл и Лоролан, не договариваясь, поднялись ей навстречу.
Лоролан кивнул Эл и пропал, ей же пришлось остаться и созерцать печальную, строгую в своей холодности Милинду. Так выглядел траур, глубокое материнское горе.
- Я пришла сказать, что не в силах исполнять свои обязанности. Мое горе не позволяет далее служить вам. Я более не поднимусь во дворец.
- Милинда, я не смею оправдываться. Лоролан объяснил мою вину.
- Ваша вина не в том, что вы не приняли его служения, а в том, что упускали возможности познавать правила жизни здесь. Я удаляюсь с горьким осадком, что не смогла научить вас. Я умоляю вас не тревожить меня, ни присутствием, ни мыслями.
- Последнее будет трудно.
Милинда исчезла.
Эл села под деревом, запрокинул голову. Заплакать бы. Но что слезы?
Она просидела в саду до сумерек, потом сама проследовала в гардеробную, выбрала тот из нарядов, с которым могла справиться сама. Это был первый выход без Милинды, она вышла одна, в безмолвии владыка протянул руку. Она мысленно посвятила его изгнаннику. Потом не чувствуя ничего бродила по галереям, вернулась к себе, и тут поняла, что не сняла наряда, пришлось вернуться.
Эл стояла перед зеркалом, рассматривая себя. Отражение показалось ей обычным и даже заурядным. Ей пришлось задуматься о том, во что облачить этот сгусток материи. Милинда отучила ее от таких забот. Эл обошла гардеробную несколько раз и нашла то, что Милинда не считала достойной одеждой.
Браззавиль, заметив на ступенях фигуру, принял ее за Лоролана, собравшегося исполнять волю владыки. Фигура торопливо стала сбегать по лестнице, подскакивая при каждом шаге, Лоролан не стал бы бежать, сколь неотложным бы не было дело. По мере приближения он узнал Эл. Ее энергии изменились с тех пор, как она совершала свои выходы, Браззавиль едва различал ее присутствие. Эл заметила его и остановилась. Он следовал своим маршрутом, им не разминуться. Он полагал, что Эл уйдет с его пути, сочтет, что ее присутствие неприятно ему. Он помедлил, позволяя сделать выбор ей. Эл двинулась ему навстречу и тут же на ступенях встала на колени.
- Знаю, мои слова о прощении будут звучать глупо и легковесно. Я просто не знаю иного способа и потому прошу смягчить ваше недовольство и гнев.
- Разве я гневаюсь? - спросил Браззавиль.
- Вы утратили сына, и владыка пожелал сместить вас, я не могу исправить первое, но могу исправить второе. Не вы должны, я должна. Я в долгу перед вами. Потому я вменяю в обязанность себе защищать вас, как могу и как умею. Располагайте мной, как верным другом, Браззавиль.
Браззавиль покачал неопределенно головой.
- Я принимаю твои слова, твой долг и твою службу и обещаю относиться к тебе так, словно обрел дочь.
Он поднял Эл с колен, вытер слезу на ее щеке и обнял крепко.
- Ты плохо понимаешь глубину своей присяги, но ты поступила мудро. Я последний на всем пространстве этого мира, кто стал бы осуждать тебя. Отныне я обязуюсь служить тебе. Какой долг ты мне вменишь?
- Исполняй свой прежний долг при мне или без меня до последнего вздоха, словно я его тебе и назначила. Да будет так, - подтвердила она. - И говори мне "ты", мне будет приятно.
Браззавиль отстранил ее и посмотрел в лицо. Как легко она смутилась сейчас. Он осмотрел ее наряд, который состоял из рубашки, брюк и высоких сапог, голенища которых она спустила гармошкой на голень. Он не видел ее в таком обличии давно и уже запамятовал, что так она выглядит жестче и увереннее, только не теперь. Лицо было по-детски смущенным, взгляд растерянным.
- Что случилось, то случилось, - успокоил он. - Милинда была очень привязана к сыну, если она любит и почитает, то беззаветно. Она вернется, дайте ей время. Не ходите к гроту, она будет там жить в уединении. Так было уже, когда нас покинул Кикха и потом, когда был изгнан Лоролан.
- Браззавиль, ты все знаешь. Я догадываюсь, что ты обязан хранить тайну, поэтому не стану допытываться, как случилось, что любимец отца изменил ему. Да и не время теперь выяснять.
- Могу я рассчитывать на полную искренность, если задам деликатный вопрос?
- Зависит от вопроса.
- Какие чувства ты испытываешь к Лоролану? Чтобы было проще, я объясню, что имел в виду. Ты лояльна к нему, даже после его откровенных признаний в своей неприязни. Но я помню, как напряженно ты воспринимала Кикху. Зная его натуру, пусть и не слишком глубоко, я наблюдал его интерес к тебе и участие. Осмелюсь заявить, что он догадался о том, кто ты.
- И владыка это подтвердил, - кивнула Эл.
- Важное замечание. Я случайно узнал, что Лоролан обвинял Кикху в своем изгнании. Я бы сказал, что было совсем наоборот. Это Лоролан повлиял на Кикху таким образом, что лучший из наследников отрекся от своего предназначения. Вы его видели, разве он отказался бы править мирами отца?
- Я была уверена, что его заверения - блеф. Кикха часто блефовал и успешно.
- Я хотел бы знать, давала ли ты какие либо обещания им обоим?
- Кикхе - никогда, а Лоролан имел на меня весьма конкретные виды, но я не ответила ему. Не было обещаний.
Браззавиль изобразил удовлетворение.
- Кто из них больше нравился тебе?
- Лоролан. Есть в культуре, где я выросла богатая мифология, один из мифов рассказывает об интересном персонаже. Его звали Локи. Хитрец, манипулирующий другими ради достижения своих целей.
- Как точно замечено. И все же нравится.
- У Лоролана еще есть шанс не стать причиной новых бедствий, затем он и вернулся. Я кожей чувствую, что он все сделает, чтобы выдворить меня из миров, но явного зла он мне не причинит. А Кикха убил бы, если бы не запрет отца.
Браззавиль снова неопределенно покачал головой.
- А в тебе я тоже вижу долю коварства. Наш договор защищает меня, но кто защитит тебя?
- Я фигура, которой в этой партии пожертвуют не сразу. Владыка идет и нам обоим предстоит посмотреть ему в глаза.
Владыка игнорировал присутствие Браззавиля, тот воспользовался презрением и продолжил осмотр дворца. Эл же пришлось вынести длительную паузу, в ожидании первых слов владыки.