— Почему они не пришли к нам?
— Они нам не очень доверяют и склонны решать свои дела сами. Во время поездки в Японию Ван познакомился с Юмеко Нагасима и проникся к ней большим сочувствием. Причем настолько, что привез ее сюда. Девушка хороша собой, однако отношения у них были исключительно платонические. Она вела хозяйство, он ею любовался и наставлял — в частности, относительно нефрита. Ему очень хотелось, чтобы Юмеко прижилась в нашей стране, и он за несколько дней до своей гибели устроил ее на работу в фирму в Малом Токио. Позднее выяснилось, что в своем завещании Ван все свое состояние оставил ей.
Наркодельцы частично вышли из положения тем, что привлекли к сотрудничеству Элиота Харви, биржевого спекулянта. Я тщательно проверил его финансовое положение и обнаружил, что, как и большинство игроков на бирже, он серьезно ошибся в оценке тенденции к понижению курсов акций в шестьдесят девятом и семидесятом годах. Вскоре совершил несколько рискованных сделок и прогорел. Это привело его к разводу с женой. В отчаянии Харви начал искать быстрый способ поправить дела и вышел на наркодельцов. Поскольку большого значения для моего дела это не имело, я не стал детально разбираться, какими путями он проник в этот круг. Думаю, как всякий игрок, Харви не имеет твердых моральных принципов и не очень щепетилен относительно того, какой способ зарабатывания денег законный, а какой нет. Средства у него оставались, и он вложил их в доставку героина из Мексики. Причем несколько раз сорвал приличный куш. Затем дельцы из Гонконга, задумавшие наводнить наш рынок новым наркотиком, вышли на него и прибрали к рукам. Ему предложили постоянный солидный доход с минимумом риска. Все, что от него требовалось, — начать коллекционировать нефрит и давать по телефону анонимные наводки властям относительно грузов героина. И действительно, даже в случае провала доказать его вину было бы невозможно.
Но Харви допустил серьезный просчет. Недооценил ум Вана Фусэна. У него были четкие инструкции, какие именно вещи покупать, и он даже не удосужился сделать вид, будто выбирает. В собрании Вана имелось много замечательных вещей, но Харви на них даже не смотрел, покупал то, что требовалось, и уходил. И этим вызвал подозрения антиквара. А поскольку на Вана уже начали давить, то он поразмыслил и обнаружил секрет коробок. Но, в свою очередь, совершил ошибку. Поступил крайне наивно. При следующей встрече с Харви напрямик заявил ему, что все знает и требует немедленно прекратить это занятие. Угрожал сообщить в полицию.
Харви перепугался и доложил своим кураторам, а те — в Гонконг, откуда спешно прибыли двое боевиков с фальшивыми паспортами и туристическими визами. Они принялись запугивать Вана, а он спокойно послал их ко всем чертям. Переделал завещание, и вскоре после этого его нашли дома мертвым.
— Вот с этого места на сцену выходишь ты, — произнес шеф, допивая свой кофе.
— Да, сэр. И кое-что мне удалось выяснить. Положение, в каком мистер Ван лежал на полу, указывало, что причиной его смерти явился не нефритовый кинжал, вонзенный ему в грудь. Иначе он никак не мог быть обнаружен в такой позе. Покойный был пожилым, хрупкого сложения, и, если бы ему вонзили кинжал, когда он стоял, то он бы повалился, конечно, навзничь. Значит, нож ему всадили, когда он уже лежал на полу. Только так это и могло произойти, ведь нефритовый кинжал, как позднее я выяснил, вообще оружием не является. Это ритуальный предмет. Его не сравнишь с остро заточенным стилетом.
— Подожди, я попрошу, чтобы принесли еще кофе, — сказал Магауан. Отдав распоряжение секретарше, он посмотрел на Тиббза: — А как ты вышел на Харви?
— Наверное, просто повезло. Но разрабатывал я не только его одного. Меня вначале заинтересовал Дональд Уошберн. Да, он коллекционирует нефрит, но является его подлинным ценителем. У него сын — бывший наркоман, однако теперь уже вылечился. В довершение всего он сотрудничает с бюро по борьбе с наркотиками. В общем, не мой клиент. Далее на поверхности лежала версия, что наркодилером являлся сам покойный мистер Ван. Вы знаете, я не доверяю разного рода отзывам о людях, но тут все будто сговорились: Ван Фусэн — честнейший, благороднейший человек. И все люди были весьма уважаемые. В их числе Аарон Файнгольд.