А не сделали потому, что она была блестящим пилотом. Настоящим асом. Наверное, одним из лучших среди летного подразделения забарьерных ВВС. Ей восхищались, а если не любили, то старались помалкивать.
Некоторые до сих пор помнили, как ее аэролет сел на пустой аэродром. Единственный. Из сотни пилотов уцелеть удалось лишь ей одной. Дежурные, находившиеся в мониторной вышке диспетчерской, с замиранием сердца наблюдали за пятнами крови, которые покрывали ее аэролет практически полностью. По темноватой пигментации пятен было понятно, что кровь принадлежала звуковикам, и можно было только догадываться, сколько тварей она перебила прежде, чем выбраться.
Но это не самое удивительное.
Удивительное случилось тогда, когда она распахнула крышку кокпита и спрыгнула на бетон посадочной площадки. Ее красные, грязные от длительного перелета волосы шевелило ветром, глаза прикрывала длинная челка, и на скрещенных у груди руках сидел, и оглядывался, лебедь.
Настоящий лебедь.
Живая птица. А ведь всегда говорили, что никаких птиц даже в помине не осталось.
Василиса, подняв голову, и показав опустошенный взгляд в прорехах прядей челки, улыбнулась. Командиры, застывшие от нее в нескольких метрах, были ошеломлены. По щеке ее медленно скользнула слеза, и она произнесла тихонько, шепотом:
— Лебедь. Представляете? — она крепче обняла птицу, и прижала ее к себе. Всхлипнула, шмыгнула носом, и еще раз прошептала: — Лебедь. Живой, — она оскалила зубы, и заплакала, наклонив голову. Волосы ее свисли как штора, и скрыли лицо. Было видно только оскаленные зубы, и подбородок, по которому градом катились горькие слезы. — Живой…. — всхлипнула она. — Живой….
Рухнула на колени.
Спустя десять секунд командиры решились подойти к ней. Не потому, что боялись непредсказуемости ее состояния. Потому что были по-настоящему шокированы появлением птицы, и даже не знали, как поступить.
По каким-то неведомым причинам Василису отстранили от полетов. А информацию о птице строго настрого скрыли. Никто не знал, где именно Василиса нашла птицу, никто не знал, откуда она вообще взялась, но информация о ней достаточно быстро просочилась в казармы, а затем и на территорию Дираксиса.
С тех пор Василиса получила прозвище Кровавый лебедь. Как-то быстро оно прицепилось к ней. Ведь при виде девушки, вылезающей с птицей из забрызганной кровью боевой машины, никакая другая фраза на ум просто никому не пришла. Да и фамилия у нее была созвучная — Лебединец.
Айрис восхищалась ей. Восхищалась за отточенные навыки пилотирования, восхищалась за отвагу, и за то, что ей одной удалось вернуться с задания, откуда выбраться практически никому не удалось.
А еще, Айрис очень любила смотреть на фигуру Василисы. Вот, даже сейчас, когда Василиса шагала от столовой к курилке, стуча по бетону каблуками военных ботинок. Красивый летный китель обтягивал ее небольшую, но манящую взгляд грудь, а офицерские штаны подчеркивали соблазнительные формы упругих ягодиц.
Айрис прикусила губу.
Василиса остановилась недалеко от курилки, и окинула новобранцев безразличным взглядом. Впрочем, ей даже рассматривать никого не хотелось, не хотелось ни во что вникать. Она знала, что большинство из них отборочный экзамен не пройдет, не говоря уже о том, чтобы получить право пилотирования.
— Строиться! — крикнула Василиса, и голос у нее был достаточно громким и впечатляющим, Некоторые новобранцы с перепуга даже сигареты изо рта выронили. — Быстро! В две шеренги — становись!
Упрашивать никого долго не пришлось. В основном, призывниками были парни, и поглазеть на столь сексуальную женщину-офицера им чрезвычайно хотелось. Как и было велено, призывники построились в две шеренги, и несколько десятков любопытных глаз стали разглядывать Василису с головы до ног.
Некоторые уже мысленно раздели ее, и вытворяли в воображении такие вещи, признаваться в которых неприлично.
— Здравия желаю! — поприветствовала Василиса, и приложила ладонь к козырьку летной кепки.
Призывники ответили ей нестройно, и разрозненно. Впрочем, построены они были точно так же, нестройно. И сами по себе они выглядели нестройно. Жалкое, признаться, зрелище.
Василиса подошла к правому краю строя, и медленно проходила мимо каждого призывника, иногда пристально заглядывая некоторым в глаза.
— Я не буду никого пугать, — улыбнулась Василиса, проходя мимо очередного курсанта. — Не буду ни на кого кричать, — она на миг остановилась, задумавшись. — Не буду кричать, если те, кто попадут в мое летное отделение, не будут меня бесить. Вы же не будете меня бесить? — Василиса без капли злобы окинула призывников взглядом.