На торсе вырисовывались древние иероглифы, обводя пупок и соски, и я почувствовала, как она коснулась моей души. Воспоминания, в которых белая гигантесса шагала по лесу с белым гигантом, разжигали во мне гнев. Люди лишили ее всего. Лишили народа и возлюбленного. Гиганты любили танцевать, и слушать пять песен мира, они были высшими существами, находившимися в гармонии с Вселенной, и добрые души не позволяли им оказывать людям сопротивление, когда те пришли из глубокого космоса. Люди этой добротой воспользовались, и как только души белых гигантов смешались с душами человеческими, многими овладела человеческая ненависть. Именно человеческая ненависть породила звуковиков, вожделеющих смерти тех, кто отнял у них дом. Гиганты могли только любить.
Гигантесса из воспоминаний очень любила белого гиганта, и когда его отняли у нее, когда смешали ее с личиной человека, она возненавидела, и поселилась во мне с помощью моей матери. Сознательная ее часть осталась со мной, а бессознательная, животная, злобная — осталась в матери, превратив ее в звуковика. Так произошло с каждым человеком. Но от других гигантов детям доставалась только доброта, а сознание моей гигантессы было так сильно пропитано ненавистью, что она перешла ко мне.
Когда у меня впервые заболела голова, и пошла носом кровь, еще в телебашне, я призвала Грозового гиганта и управляла им дистанционно, и жалко, что тогда мне не хватило сил и навыков сразу уничтожить Дираксис.
Но теперь все было иначе.
Я чувствовала гигантессу, пропиталась ее злобой, и ее песня во мне зазвучала, слив нас в единое целое.
Меня охватило тьмой, опутало черным дымом, и сердце гулко застучало в груди. Пропало чувство высоты. Пропало чувство моей ничтожности. Пропало чувство свободного падения. Превращение оказалось болезненным, но я привыкла к хрусту собственных костей, и лоскутам мышечной ткани, свисавшим с костяных обломков.
Я всегда рождалась заново.
***
Алекс проснулся от яркого солнца, и прищурился, поежившись в неудобном кресле. Сидеть в нем было неплохо, но сон оказался некачественным и прерывистым. Снились тревожные сны, про Айрис, про танцующих белых гигантов, и трудно не удавалось понять, сны это, или воспоминания. Воспоминания…. Это точно воспоминания. Обычные сны Алексу уже давно не снились.
— Это Айрис, — прошептал Алекс. — Айрис за всем стоит.
— Я знаю, — ответил Данни. Он был будто пришибленный. Я тоже начал видеть сны. Твои воспоминания, воспоминания других. Неужели…. — Данни озарила внезапная мысль. — Неужели мы — коллективный разум? Гиганты имели коллективное сознание, и нам…. Нам могло передастся это необычное свойство.
Линда остановила машину, тормоза скрипнули, и кузов качнулся на амортизаторах.
— Приехали, — сказала Василиса, в упор разглядывая стену облака, в которое уходила тропинка. — Далеко еще?
— Километров пять, — сказала Линда. — Осталось немного. Поедем?
— Времени ждать нет, — хмуро заметила Василиса. — Если мы не поторопимся, то уже некого будет спасать, и некому будет рассказывать правду.
Алекс не придавал значения ничему вокруг, все разговоры пропускал мимо ушей. Валериана убила София. «Моя мама…. — думал Алекс, и к его горлу подступил ком. — Из-за этого заносчивого Суонсона, моя мама убила отца».
Алекс стиснул кулаки, и сжал зубы чуть ли не до треска. Его опутала сила которой ранее в нем не было, и она вырвалась из него, будто ветер. Это до ужаса напугало всех, и первым отреагировал Данни, прекрасно понимая, в чем дело. Данни тряс Алекса за плечи, и кричал ему в лицо: «Алекс, не нужно! Не позволяй ненависти слиться с твоей силой! Ты станешь как Айрис!»
— Я убью ее! — вскрикнул Алекс, и лицо его покрылось древними иероглифами. Точно такими, какие были на теле Айрис. — Она призвала Грозового гиганта! Она пробила барьер! Из-за нее все погибли! Из-за нее умер отец!
Алекс вышиб дверь кулаком, она со скрежетом сорвалась с петель и рухнула неподалеку, вздернув фонтанчик земли.
Алекс выскочил из машины, и ринулся в облако, скрывшись в его непроглядной толще. Следом выскочили и Данни, и Василиса, не желая оставлять друга в беде, и заметили, как несколько десятков черных теней метнулись за Алексом в тумане. Данни и Василиса, невзирая на страх, рванули за Алексом.
— Черт! — ругнулась Линда и стиснула зубы, утопив педаль газа до упора. Машина с пробуксовкой рванула вперед, из-под колес ударили струи пыли, и мотор загудел на предельной мощности.