Он к Платону пошел: вновь постиг он значенье
Мудреца, чье высоко парит поученье.
Он учителю молвил: «Скажи мне, Платон,
Что за лад расторгает бесчувственных сон?
Я беспамятство сдвинуть не мог ни на волос.
Как из руда извлечь оживляющий голос?»
И Платон, увидав, что явился к нему
Гордый муж, чтоб развеять незнания тьму,
Вновь направился в степь. И опять за чертами
Четырьмя плектр умелый зажал он перстами.
Барсы, волки и львы у запретных границ,
Властный лад услыхав, пали на землю ниц.
И тогда говор струн стал и сладким и томным,
И поник Аристотель в беспамятстве темном.
Но когда простирался в забвении он,
Всех зверей пробудил тайной песнью Платон.
Вновь напев прозвучал, возвращающий разум.
Взор открыл Аристотель. Очнулся он разом.
И вскочил и застыл меж завывших зверей.
Что за песнь прозвучала? Но знал он о ней.
Он стоял я глядел, ничего не усвоя,
Как зверье поднялось, как забегало, воя?
Аристотель, подумав: «Наставник хитер,
Не напрасно меня он в дремоте простер»,
Преклонился пред ним. С тайны ткани снимая,
Все Платон разъяснил, кроткой просьбе внимая.
Записал Аристотель и строй и лады,
И ночные свои зачеркнул он труды.
С той поры, просвещенный великим Платоном,
Он встречал мудреца с глубочайшим поклоном.
Распознав, что Платон всем премудрым — пример,
Что он прочих возвышенней, — царь Искендер,
Хоть он светлого разумом чтил и дотоле,
Высший сан дал Платону при царском престоле.
Рассказ о перстне и пастухе
О певец, звонкий чанг пробуждая игрой,
Ты для сладостной песни свой голос настрой.
Пусть раздавшейся песни благое рожденье
Мне сегодня окажет свое угожденье.
* * *
Свет зари засиял. Мглу сумев превозмочь,
День заставил уснуть утомленную ночь.
Высь взнесла златоцвет всем живущим в угоду,
А луна светлой рыбою канула в воду.
В кушаке из алмазов с застежкой литой
Венценосец воссел на престол золотой.
Ниже сели ученые друг возле друга,
Но Платон сел повыше премудрого круга.
Искендер удивлялся: в игре преуспев,
Как Платон отыскал свой волшебный напев?
Он сказал: «Мудрый старец, ты, мыслью бескрайной
Ввысь взлетев, овладел сокровенною тайной.
Ты зажал в своей длани познания ключ.
Ты — источник наук. Ум твой светлый могуч.
О искусный! Читал ты когда-либо свиток,
Где б искусство в такой же пришло преизбыток?
Кто еще возносил нас в такие края,
Где безвестность живет, все от смертных тая?»
Завершив славословье, к ответу готовый,
Так ответил Платон: «Дивный свод бирюзовый
От поры до поры совершал волшебства,
Пред которыми молкнут людские слова.
Наши предки, о царь, не поняв их сознаньем,
Чудеса сотворяли своим заклинаньем.
Много, царь Искендер, непостижного есть.
Много было чудес. Можно ль их перечесть!
Я из них расскажу, если дашь ты мне волю,
Не десятую часть, а лишь сотую долю».
И велел государь справедливых сердец,
Чтоб любое сказанье поведал мудрец.
И сказал мудролюб, все потайное зрящий:
«О венчанный, желаньем познанья горящий,
В днях минувших в долине гористых земель
Взрыв подземных паров дал широкую щель.
И тогда появилось в глубоком провале
То, что камни и прах с давних пор прикрывали.
Там на брюхе лежал потемневший, литой
Медный конь. Полускрыт был он в пропасти той.