И введен был скиталец, носивший венец,
В необъятный, как небо, лазурный дворец.
Пышный стол горожане накрыли и встали
Пред столом, на котором сосуды блистали.
Угощали они Искендера с мольбой,
Чтоб от них он потребовал снеди любой.
Принял царь угощенье. На светлые лица
Он взирал: хороша сих людей вереница!
Молвил царь: «Ваше мужество, — странно оно.
Почему осторожности вам не дано?
Сколько видел я ваших домов, на которых
Нет замков! Позабыли вы все о затворах.
Столько дивных садов, но они без оград!
И без пастырей столько кочующих стад!
Сотни тысяч овец на равнине отлогой
И в горах! Но людей не встречал я дорогой.
Где защитники ваши? Они каковы?
На какую охрану надеетесь вы?»
И страны справедливой старейшины снова
Искендеру всего пожелали благого:
«Ты увенчан творцом. Пусть великий творец
Даст Властителю счастье, как дал он венец!
Ты, ведомый всевышним, скитаясь по странам,
Имя царское славь правосудья чеканом.
Ты спросил о добре и о зле. Обо всем
Ты узнаешь. Послушай, как все мы живем.
Скажем правду одну. Для неправды мы немы.
Мы, вот эти места заселившие, все мы —
Незлобивый народ. Мы верны небесам.
Что мы служим лишь правде, увидишь ты сам.
Не звучат наши речи фальшивым напевом,
Здесь неверность, о царь, отклоняется с гневом.
Мы закрыли на ключ криводушия дверь,
Нашей правдою мир одолели. Поверь:
Лжи не скажем вовек. Даже в сумраке дремы
Неправдивые сны нам, о царь, незнакомы.
Мы не просим того, что излишне для нас.
Этих просьб не доходит к всевышнему глас.
Шлет господь нам все то, что всем нам на потребу.
А вражда, государь, нежелательна небу.
Что господь сотворил, то угодно ему.
Неприязни питать не хотим ни к чему.
Помогая друзьям, всеблагому в угоду,
Мы свою не скорбя переносим невзгоду.
Если кто-то из нас в недостатке большом
Или малом и если мы знаем о том,
Всем поделимся с ним. Мы считаем законом,
Чтоб никто и ни в чем не знаком был с уроном.
Мы имуществом нашим друг другу равны.
Равномерно богатства всем нам вручены.
В этой жизни мы все одинаково значим,
И у нас не смеются над чьим-либо плачем.
Мы не знаем воров; нам охрана в горах
Не нужна. Перед чем нам испытывать страх?
Не пойдет на грабеж нашей местности житель.
Ниоткуда в наш край не проникнет грабитель.
Не в чести ни замки, ни засовы у нас.
Без охраны быки и коровы у нас.
Львы и волки не трогают вольное стадо,
И хранят небеса наше каждое чадо.
Если волк покусится на нашу овцу,
То придет его жизнь в миг единый к концу.
А сорвавшего колос рукою бесчестной
Настигает стрела из засады безвестной.
Сеем мы семена в должный день, в должный час
И вверяем их небу, кормящему нас.
Что ж нам делать затем? В этом нету вопроса.
В дни страды ячменя будет много и проса:
С дня посева полгода минует, и знай,
Сам-семьсот со всего мы сберем урожай.
И одно ль мы посеем зерно или много,
Мы, посеяв, надеемся только на бога.
Наш хранитель — господь, нас воздвигший из тьмы,
Уповаем всегда лишь на господа мы.
Не научены мы, о великий, злословью.
Мы прощаем людей, к ним приходим с любовью.
Коль не справится кто-либо с делом своим,
Мы советов благих от него не таим.
Не укажем дорог мы сомнительных людям.
Нет смутьянов у нас, крови лить мы не будем.
Делит горе друг с другом вся наша семья,
Мы и в радости каждой — друг другу друзья.