Пять поэм

Отовсюду, куда бы ни гнал он гнедого,
Слал он вести; текли они снова и снова.

Почему же, отправясь в безвестность, не смог
Хоть бы весть он прислать с неизвестных дорог?

Да! Ушедшие вдаль из-под самого крова
Забывают все тропы звучащего слова.

Если б знать нам о том, что укрыто от глаз,
О таимых путях мой поведал бы сказ.

…Царь велел, уж предчувствуя с миром разлуку,
Вверх из гроба поднять его правую руку

И, вложив горстку праха в бессильный кулак,
Возвещать, всем подав этот горестный знак:

«Царь семи областей! Царь пространства земного!
Царь! Единственный царь! Всех могуществ основа!

Все богатства стяжал сей прославленный шах,
Но в его кулаке ныне только лишь прах.

Так и вы, уходя, — звезды злы и упрямы! —
Горстку праха возьмете сей мусорной ямы!»

Шахразур покидая, царя унесли
От врагов в даль египетской мирной земли.

…И, покинув царя, от Египта границы
Все ушли. Царь остался во мраке гробницы.

Нрав у мира таков: с многомощным царем
До конца он дойдет и забудет о нем.

Много тысяч владык эту участь познали,
И течет этот счет в бесконечные дали.

Но избегнуть нельзя рокового пути,
И конца этой нити вовек не найти.

Не постичь звездной тьмы над пределами шара,
Ты для песен о том струн не трогай дутара!

…Дел мирских избегай, перед ними дрожа,
Ведь безмолвная рыба избегла ножа[488].

В бурю дня правосудья[489], поверь, не могли бы
Утонуть только люди, что были б как рыбы.

Мир лавчонкой мотальщика шелка я счел:
В ней и с пламенем печь, и с водою котел.

В ней на обод один мастер тянет все нити,
А с другого снимает. В уме сохраните

Изреченье: «Весь мир наш, который так стар,—
Снизу сумрачный прах, сверху — блещущий пар».

Все в борьбе тяжкий прах с легкой областью пара,
И друг другу они словно вовсе не пара.

Если б ладило небо с землею, пойми,
Издеваться не стало б оно над людьми.

Низами! Не влекись в сеть подлунного края,
Ничего не страшась и других не пугая.

Если в гости к себе приглашает султан[490],
Не раздумывай: знак отправления дан.

На пиру, распрощавшись с обителью нашей,
Ты предстань пред султаном с подъятою чашей.

Искендер, выпив чашу, как роза, расцвел,
Вспомнил бога, уснул, бросил горестный дол.

Всем испившим ту чашу, — благая дорога!
Все забыв, поминайте единого бога!