— Происки наших внешних противников, — заявил он, — ожесточение предвыборной борьбы внутри страны, губительная для нации активность оппозиции, помноженная на распространение наглого свободомыслия цветного, экономически слаборазвитого, но физически и умственно отсталого населения, потребовали в настоящее время от правительства принятия самых срочных и решительных мер для обеспечения мира и спокойствия во всем мире. Одна из них — гарантирование полной безопасности главы государства, для чего и были созданы еще четыре президента-двойника. Прошу запомнить, что все пять президентов… (В этот момент в группе охраны можно было заметить оживление: хлопали по плечу и жали лапу рыжему детине, который, вероятно, и выиграл пари.) Все пять президентов, — повторил Воннел, косясь на охрану, — одинаковы и равноправны со всеми вытекающими отсюда последствиями. Может быть, кто-нибудь сомневается в целесообразности такого решения? — ласково спросил министр внутренних дел, улыбнувшись в пол-лица, и подождал ответа.
Ласточки весело щебетали под крышей ангара.
— Ну и прекрасно, — сказал Воннел. — Мне остается предупредить вас, что всякий намек на то, что президент, как бы сказать… не один, будет рассматриваться как разглашение жизненно важных оборонных секретов и караться сообразно этому военным трибуналом без права апелляций и пересмотра приговора. При отсутствии утечки информации жалованье всей прислуге возрастает в пять раз в связи с увеличением объема работы. Выход из усадьбы категорически воспрещен. Ответственность за поддержание порядка возлагается на начальников личной охраны президентов командоров О'Шари и Грегори.
Оба командора щелкнули каблуками.
После выступления министра все поняли, что дело серьезное и что можно неплохо подзаработать. Затем все внимательно выслушали командора О'Шари, зачитавшего «приказ по усадьбе № 1».
В приказе были наворочены всяческие глупости: вертолетчикам было объявлено о том, что в течение двух часов они обязаны снять с вертолетов и сдать под расписку командорам все наличные винты; из соображений секретности блокировалась канализация; определялись (никто не знал, зачем это и почему) специальные места для курения и т. п.
В те минуты, когда О'Шари изощрялся в административном идиотизме, в большом парадном кабинете президента сошлись все пять высокопоставленных старичков.
С полчаса поворчав друг на друга для приличия, они быстро перешли к воспоминаниям молодости, и тут каждый из них, разумеется, не мог найти более интересных собеседников.
— Как приятно все-таки поговорить с образованными людьми! — воскликнул президент № 1.
— Вы совершенно правы, — убежденно закивал № 2. — И в самом факте нашей множественности я вижу прежде всего доказательство неустанного труда Господа нашего, возблагодарить которого мы обязаны в любом случае.
— Прежде чем решать этот вопрос, — суховато заметил пятый президент, — необходимо решить более существенные проблемы. Хочу напомнить, что день выборов президента близок…
— Вот именно — президента, а не президентов! — заносчиво воскликнул № 1, который когда-то и был единственным.
— Не будем уточнять, — твердо сказал пятый. — Я считаю нынешнюю политическую обстановку в стране чрезвычайно благоприятной для нас. Ярборо, наш главный соперник, — один. Нас — пятеро!
— Все мы братья во Христе, — сказал второй, но третий тут же перебил его:
— Если мы встанем поплотнее вокруг президентского кресла — представляете? Никакой Ярборо не найдет лазейки к нашей защите.
— Так выпьем, господа, за нашу победу! — предложил № 4.
— Я рад, что нашел в вашем лице единомышленников, — с казенным волнением в голосе сказал пятый. — Вторая проблема, стоящая перед нами, представляется мне еще более важной. Я имею в виду отношение к нам Совета Богов. Все мы прекрасно знаем достойнейших людей нашей страны, его составляющих. Надеюсь, я выражу общее мнение, если скажу, что те посильные услуги, которые мы оказывали им (в интересах прежде всего благоденствия нации), мы и впредь готовы оказывать. Но сам факт решения нашей судьбы без нас, за закрытыми дверьми, наводит меня на весьма грустные размышления.
— Они перетопят нас поодиночке, как котят, — предположил № 4.
— Мы не позволим! — перебил его регбист.