Учредителями журнала – и это тоже было необычно – стали три физических лица: Ярошенко, Гениева, Гайдар.
Ранним утром 9 сентября 1990 года варварски и трусливо, ударом топора, был убит отец Александр Мень, символ отечественного православия не с официозным или националистическим, а с человеческим лицом.
Истекая кровью, отец Александр искал в траве свой портфель и на вопрос прохожего, кто его так покалечил, ответил: «Никто, я сам».
В этом ответе заключена правда. Александр Мень привлекал к себе чрезмерное внимание – в одинаковой мере и любовь, и ненависть. Градус этой ненависти был таков, что священнослужитель-экуменист действительно имел право сказать, что это он сам навел на себя топор фанатиков-фундаменталистов.
Вспоминая об этом важном для нее эпизоде – портрет отца Александра всегда стоял в кабинете Гениевой в библиотеке, – Екатерина Юрьевна задумчиво спросила саму себя: «Не так ли Гайдар?»
«Кто вас так?» – «Я сам».
Гениева все время сравнивала Гайдара и Меня. Истории Егора и отца Александра – разные. Но у них есть общий знаменатель – цена поступка. Чрезмерно высокая цена.
Гайдар, во всяком случае пока, не понят. С одной стороны, его эпоха новым поколениям кажется далеким прошлым, а жизнь в обстоятельствах рыночной экономики им представляется нормой. Большинство или не в курсе, что это достижение реформ Гайдара, или не связывают окружающую их действительность с тем, что сделал Егор в 1992 году. Есть и такие, кому в принципе имя Егора Гайдара незнакомо.
С другой стороны, те, кто помнят обстоятельства времени и свои ощущения, не простили Гайдару того, что он сделал. А в вину иной раз ставят то, чего он не делал.
В 2015 году «Левада-центр» исследовал отношение респондентов к гайдаровским преобразованиям. К тому времени сильно упали показатели негативного отношения к реформам. Но, во-первых, за счет того, что выросло поколение, которое не знает, как к ним относиться, – затруднились с ответом 31 % респондентов. И, во-вторых, доля плохо относящихся («скорее отрицательно» и «резко отрицательно») составляла впечатляющие 58 %. Совсем обескураживающий результат – в зоне позитивных оценок. Целиком положительно к реформам Гайдара относился 1 % опрошенных, скорее положительно – 10 %. Более подробные исследования проводились до 2012 года, они показывали схожие результаты и динамику. Основные претензии – реформы были разрушительными, не учитывали интересы простых людей, реформаторы сами не знали, что делали, двигались без программы и вообще проводили их в собственных интересах.
В 2019 году похожий опрос провел «ВЦИОМ-Спутник». 1 % респондентов сообщил, что реформы оказали положительное влияние на экономику. Правда, 32 % опрошенных оговорились, что Гайдар и его команда «действовали в правильном направлении», но не смогли достичь поставленных целей. Реформы были необходимы, хотя и болезненны – 15 %.
Каждую из этих претензий можно разобрать до последнего болта. В личной и «общественной» биографии Гайдара, в его интеллектуальном наследии есть ответы на все вопросы. Если, конечно, хотеть получить ответы.
Каково это – всю жизнь нести на себе и в себе бремя чужой вины. Отвечать за чужие долги, нерешительность, просчеты, растраты, за храм, «разрушенный до нас».
Когда правительству Гайдара сравнялся месяц или два, его обвинили в падении рождаемости. Рациональный тезис, в соответствии с которым невозможно добиться столь заметного результата спустя один-два месяца, а не хотя бы девять, как задумано природой, ни на кого особого впечатления не производил.
Все последующие годы с разных трибун, в том числе самых высоких, твердили – в 1990-х был спад рождаемости из-за реформ. Демограф Анатолий Вишневский говорил, объясняя особенности половозрастной пирамиды, сформированные гигантскими человеческими потерями Великой Отечественной: «Возьмем, скажем, появление естественной убыли населения в начале 90-х. Его часто объясняют шоком от реформ Гайдара, вредоносным действием „лихих 90-х“ и т. п. Но это совершенно неверное объяснение… К началу 90-х 60-летнего возраста стали достигать невоевавшие поколения, появившиеся на свет в 1927-м и в последующие годы, когда рождаемость в России была еще высокой, они были более многочисленными, соответственно было большим и число смертей – умирают все же в основном пожилые люди. А на числе рождений сказалось второе эхо войны: низкое число рождений в военные годы первый раз напомнило о себе малым числом потенциальных матерей через четверть века, в конце 1960-х, а второй раз – еще через четверть века, в начале 90-х». Это всего лишь один пример.