— Итак, господин прокурор, теоретический ответ: «да». Робота этого типа можно включать и выключать.
— А может робот этого типа выключить себя сам?
— Да.
— Но в данном случае такого не было? Мистер Гэллегер отключил робота два дня назад в то самое время, когда в его лаборатории находился мистер Джонас Хардинг.
— Теоретически все верно. Имело место временное отключение.
— В таком случае, — сказал прокурор, — мы хотим допросить робота, квалифицированного судом как разумное существо.
— Решение по этому вопросу должно носить рабочий характер, — запротестовал один из защитников.
— Согласен, ваша честь…
— Хорошо, — сказал судья, таращась на Джо. — Задавайте вопросы.
— Э-э… — Прокурор, оказавшись перед роботом, заколебался.
— Зови меня Джо, — подсказал тот.
— Спасибо. Так вы подтверждаете, что мистер Гэллегер отключал вас в упомянутое время?
— Да.
— В таком случае, — торжествующе сообщил прокурор, — я обвиняю мистера Гэллегера в нападении и… побоях. Поскольку работ признан разумным существом, всякие действия, направленные на лишение его сознания или способности передвигаться, противоречат закону и могут быть квалифицированы как сознательное нанесение увечья.
Адвокаты Маккензи зашевелились.
— Что это означает? — спросил Гэллегер.
— Вас вместе с роботом могут задержать как свидетелей, — шепнул один из адвокатов, потом встал. — Ваша честь, все наши ответы давались на чисто теоретические вопросы.
— Но заявление робота было ответом на совершенно конкретный вопрос, — заметил прокурор.
— Робот не был приведен к присяге.
— Это легко исправить, — сказал прокурор, и Гэллегер почувствовал, как разлетаются его последние надежды. Он принялся лихорадочно рассуждать, а разбирательство продолжалось.
— Клянетесь ли вы говорить правду, только правду и ничего кроме правды?
Гэллегер вскочил.
— Ваша честь, я протестую!
— А против чего, собственно?
— Против приведения робота к присяге.
— Ага! — сказал Маккензи.
Судья задумался.
— Пожалуйста, объяснитесь, мистер Гэллегер. Почему этого робота нельзя приводить к присяге?
— Такая присяга имеет смысл только для человека.
— Почему?
— Потому что она предполагает существование души. Или, по крайней мере, теизм, личную религию.
Судья взглянул на Джо.
— Пожалуй, в этом что-то есть. Джо, вы верите в какое-нибудь божество?
— Верю.
Прокурор просиял.
— Значит, мы можем продолжать.
— Минуточку, — поднялся Мердок Маккензи. — Могу я задать свидетелю вопрос?
— Пожалуйста.
Маккензи повернулся к роботу.
— Джо, ты не мог бы нам сказать, каково твое божество?
— Разумеется, — ответил робот. — Это я сам.
С этого момента судебное разбирательство превратилось в теологический спор.
Когда временно освобожденный Гэллегер вместе с Джо отправлялся домой, юристы обсуждали животрепещущий вопрос: сколько ангелов могут поместиться на кончике иглы. Дело не могло двинуться с места до той поры, пока не будут установлены религиозные принципы робота. Все время, пока они летели в воздушном такси, Маккензи пытался убедить Джо в преимуществах кальвинизма.
Уже у самой двери он позволил себе небольшую угрозу.
— Я не хотел ставить вас в такое трудное положение, — обратился он к Галлегеру, — однако под угрозой тюрьмы вы будете работать гораздо эффективнее. Не знаю, долго ли мне удастся покрывать вас, но если вы быстро выполните условия…
— Какие условия?
— О, мне нужно немного. Для начала — тело Джонаса…
— Ха! — ответил Гэллегер.
Вернувшись в лабораторию, он сел и впрыснул себе в рот порцию алкоголя, прежде чем успел подумать о маленькой коричневой зверушке. Потом лег, переводя взгляд с голубоглазого негенератора на Джо и обратно.
— Старая китайская пословица гласит, — наконец заговорил он, — что тот, кто первый откажется от словесных аргументов и начнет размахивать руками, признается в интеллектуальной несостоятельности.
— Разумеется, — ответил Джо. — Это не подлежит ни малейшему сомнению: если для доказательства своей правоты тебе нужен эксперимент, значит, ты плохой философ и логик.
Гэллегер вновь прибег к казуистике:
— Первый уровень: человекообразное животное — размахивание кулаками. Второй уровень: человек — чистая логика. А как быть с третьим уровнем?
— С каким еще третьим уровнем?
— Мир познаваем. Но только для человека, а ты не человек. Твое божество не антропоморфно. Итак, три уровня: животное, человек и то, что мы для удобства назовем сверхчеловеком, хотя ему вовсе не обязательно иметь с человеком что-то общее. Мы всегда приписывали теоретическому сверхсуществу божественные черты. Пусть это существо третьего уровня называется Джо.