— …Это самолётик?
— Угу!
Сложив из листа самолёт, я запускаю его в сторону города. Он на удивление долго летит по прямой, потом, подхваченный порывом ветра, стремительно поднимается в небо и исчезает во тьме. Сквозь прореху в стане облаков за нами подглядывает ясный Млечный путь.
«Где тебя носит так поздно? А ну быстро в ванну, пока не простыла» — подгоняет меня сестра, и я плюхаюсь в тёплую воду. Первым делом растираю предплечья. Мышцы на них просто задеревенели. А ещё мои руки кажутся какими-то… ужасно тяжёлыми. Тоскую по лёгким, воздушным как пастила рукам. Удивительно: я смотрю в лицо собственным комплексам, нисколько не переживая. Телу тепло, сердцу — тоже. Я всё ещё слышу наш разговор на холме, спокойный голос Тоно, слова, которые он сказал мне на прощание. Они эхом отдаются у меня в голове, и по коже бегут приятные мурашки. Вдруг расплываюсь в улыбке. Думаю, не заболела ли я, и неожиданно для себя тихо выдыхаю: «Тоно-кун…» Отголоски имени легко разлетаются и растворяются в банном паре. Счастливая, думаю, какой же это был прекрасный день, и возвращаюсь к воспоминаниям.
На обратной дороге мы случайно увидели громадную фуру, которая ехала очень медленно. Тягач, такой огромный, что колеса у него были в мой рост, тащил длинный, как дорожка в бассейне, белый прицеп с гигантской гордой надписью:
NASDA / НАЦИОНАЛЬНОЕ КОСМИЧЕСКОЕ АГЕНТСТВО
За этой фурой двигались две такие же, в промежутках между ними ехали легковые автомобили и шли люди с красными сигнальными жезлами. Фуры везли ракету. О том, как это делается, мне рассказывали, но своими глазами я наблюдала за перевозкой ракеты впервые. Ракеты доставляют по морю в один из наших портов и неспешно, со всеми предосторожностями транспортируют под покровом ночи на южную оконечность острова, на стартовую площадку.
— Где-то пять километров в час, — сказала я, вспомнив, что мне говорили о скорости, с которой возят ракеты, а Тоно выдавил: «А-а…» — словно мои слова его чем-то ошарашили. Мы заворожено смотрели на еле ползущие фуры. Могла ли я допустить мысль, что мне вместе с Тоно посчастливится увидеть что-нибудь столь необычное?
Вскоре зарядил дождь. Летом это обычное дело: дожди начинаются внезапно, причём льёт как из ведра. Мы быстро тронулись с места и поспешили домой. Тоно ехал впереди, и его спина, освещаемая моей передней фарой и мокрая от дождя, казалась мне теперь чуть ближе, чем раньше. Ехать нам по пути; как обычно, мы вместе подъехали к моему дому и расстались у входа.
— Сумида, — сказал Тоно на прощание, подняв визор шлема. Дождь лил всё сильнее, мокрого Тоно освещали тусклые жёлтые лампы моего дома. Прилипшая рубашка очерчивала торс, и когда я смотрела на Тоно, у меня замирало сердце. Наверное, я выглядела точно так же — и у него тоже замирало сердце. — Спасибо тебе за сегодня. Иди скорее в дом, ты вся промокла.
— И тебе, и тебе! Извини, что я вот так вот, не спросясь…
— Но мы замечательно поговорили. Ну, до завтра. Береги себя, не простудись. Спокойной ночи.
— Ага. Спокойной ночи, Тоно-кун.
«Спокойной ночи, Тоно-кун», — еле слышно сказала я, сидя в тёплой ванне.
После ванны ужинаю тушёными овощами, жареной мохами[10] и сасими из кампати[11]. Ужин такой вкусный, что я дважды прошу маму доложить в чашку риса.
— Какой хороший у тебя аппетит, — говорит мама, передавая мне очередную пиалу риса.
— Умять три чашки риса в один присест — на такое не способна ни одна девочка в школе, — изумляется сестра.
— Да я просто проголодалась. Слушай, сестрица… — говорю я, набивая рот мохами. Макаю жареную рыбу в соус. Ням-ням! Вкуснотища. — С тобой сегодня говорил учитель Ито?
— А-а, да, говорил.
— Прости меня, сестрица…
— Ты ни в чём не виновата. Торопиться некуда.
— Канаэ, расскажи-ка, что ты такое натворила? — спрашивает мама, подливая сестре чай.
— Да пустяки. Один мой коллега перенервничал, — отвечает сестра так, будто и в самом деле ничего не случилось, и я в который раз думаю: какое счастье, что мне досталась такая прекрасная сестрица.
Той ночью мне приснился сон.
Сон о том времени, когда я нашла Кабу. Не «каб» — скутер «Хонда», а Кабу — собаку породы сиба-ину[12], которая у нас живёт. Я подобрала её на побережье, когда училась в шестом классе младшей школы. В то время я завидовала сестре, у которой был «каб» (в смысле, скутер), вот и назвала собаку Кабу.
10
Так на Танэгасиме называют японскую рыбу-попугая (яп. будай, лат. Calotomus japonicas).
11
Японское название китайской лакедры (лат. Seriola dumeriti). Сасими (саш ими) — традиционное японское блюдо из морской рыбы.