— М?
— Насчёт этой профориентации…
— Угу.
Я примостилась под распахнутой вверх задней дверью «степвагона» и умудряюсь вести беседу, сидя к сестре спиной. В море вдали от берега застыл огромный серый корабль, похожий на военный. Это корабль NASDA.
— Понятия не имею, что мне делать. Ну и ладно. Я пока что ничего не решила…
Заканчиваю натирать сёрфборд, откладываю похожий на обмылок кусок воска в сторону и договариваю, не дождавшись ответа сестры;
— Буду потихоньку продвигаться вперёд — и всё получится. Ну, я пошла!
Хватаю доску и с лёгким сердцем бегу к морю. Вспоминаю, что сказал в тот день Тоно: «...Делаю что могу и в конце концов к чему-нибудь приду». И понимаю: раз по-другому никак, значит, пусть будет как есть.
Небо и море одинаково синие, и у меня ощущение, что я дрейфую в абсолютно пустом пространстве. Отплываю от берега, то гребу что есть сил, то подныриваю под волны, и с каждой секундой граница между душой и телом, между телом и морем становится всё более зыбкой. Плыву всё дальше, почти на автомате оцениваю форму набегающей волны и расстояние до неё, понимаю, что не стоит и пытаться, толкаю тело вместе с доской под воду и прохожу сквозь волну. Следующая волна кажется мне подходящей, я разворачиваю сёрфборд и жду, когда она приблизится. Вскоре я ощущаю, как волна тянет доску вверх. Потом всё происходит очень быстро. Доска начинает скользить по «лицу» волны, я выпрямляю торс, упираюсь ногами в сёрфборд, перемещаю центр тяжести. решаю поймать эту волну. Горизонты резко раздвигаются, мир на мгновение приоткрывает передо мной свои лучезарные тайны...
Мгновение проходит, и волна привычно захлёстывает меня с головой.
Но теперь я уже знаю, что этот огромный мир меня не отвергает. Для того, кто смотрит издалека, например, для моей сестры, я сливаюсь со сверкающим океаном. Вот почему я опять гребу в море. Ловлю волну — снова и снова. И не могу думать ни о чём больше.
Тем утром я покорила волну. До безупречности плавно и так неожиданно, что сама не поверила.
Если каких-то семнадцать лет — целая жизнь, значит, я всю жизнь ждала этой минуты, думаю я.
Я знаю, что это за мелодия. Серенада Моцарта. Её исполнял на концерте оркестр класса, где я училась, когда перешла в среднюю школу, я в том оркестре играла на мелодической гармонике. Мне очень нравилось дуть в трубку, нажимать при этом на клавиши и самостоятельно извлекать из инструмента звуки. В то время Тоно в моей жизни ещё не было. И сёрфингом я тогда не занималась. Если оглянуться назад, как же просто мне тогда жилось, думаю я.
Японское слово «серенада» пишется иероглифами «маленький», «ночь» и «мелодия». Получается «маленькая ночная мелодия». Наверное, серенады играли тихими уютными ночами, такими же, как та ночь, когда Тоно проводил меня до дома. Эту серенаду передают как будто для нас. Внутри меня растёт напряжение. Тоно-кун. Сегодня мы точно должны поехать домой вместе. После школы я даже на море не пойду, буду ждать Тоно. Сегодня шесть уроков, занятия в секциях накануне экзаменов укорочены…
— …Наэ?
— А?
— Канаэ, ты чего?
Это дёргает меня Саки-тян. На часах 12:55. Идёт большая перемена, из динамиков льётся тихая классическая музыка, мы с Саки-тян и Юкко, как обычно, разложили перед собой обед.
— Ой, извини. Что ты сказала?
— Ты настолько ушла в себя, что положила в рот яйцо, а прожевать забыла, — говорит Саки-тян.
— Да ещё и улыбаешься, — добавляет Юкко.
Я в спешке пережёвываю половинку вареного яйца. Вкуснотища. Глотаю.
— Простите-простите. Так что ты говоришь?
— Я говорю, что этой Сасаки признался в любви ещё один мальчик.
— А. Ну да. Она такая красавица, — говорю я и отправляю в рот спаржу, завёрнутую в бекон. Какой же вкусный обед приготовила мне мама!
— Кстати, Канаэ, а что это ты сегодня такая счастливая? — осведомляется Саки-тян.
— Ага. Мне даже как-то не по себе. Увидел бы тебя Тоно — влюбился бы, — а это Юкко.
Сегодня их подколки меня не достают. Пытаюсь прикинуться дурочкой: «А?..»
— Что сегодня с нами такое? Дело ясное, что дело тёмное!
— Ага… У вас с Тоно что-то было?
В ответ я непринуждённо поддакиваю и многозначительно ухмыляюсь. Не уточняя, что на деле всё ещё впереди.
— Да ладно! — синхронно изумляются обе. Что, быть такого не может?
Я-то знаю, что моя любовь не будет безответной вечно. Сегодня я оседлала волну — и наконец-то скажу Тоно, что я его люблю.
Вот так. Если я не скажу ему это сегодня, в день, когда покорила волну, то потом точно уже не скажу ни за что и никогда.