– Почему это для вас так важно?
– Несколько дней назад, в рамках подготовки к выставке, я была на Фримме и познакомилась с работами Наймиса. Они потрясли меня, перевернули восприятие! Роуз – истинный гений красок, с виду простые мазки его кисти дышат философией жизни и смерти. Мой друг, когда-то давно видевший «Вечную царицу» в оригинале, выразился насчет горной поземки, изображенной Роузом, мол, это край одеяния смерти, уходящей за горизонт… Я хочу это увидеть!
– Ваш друг – поэт! – усмехнулся тайшелец и поднялся. – Но он прав! Я покажу вам картину, Изабелла, поскольку вижу, что вы искренни.
И, повернувшись, зашагал вглубь квартиры.
Белка едва не задала вопрос об участии в выставке, однако вовремя спохватилась. Шеф-командер ничего не забывает – если молчит, значит не готов ответить.
Они прошли длинный коридор, свернули к простым с виду черным дверям. Однако опытный глаз Изабеллы заметил и датчик движения, и сенсоры силового поля, и входную сторожевую консоль, скрытую за изящной матовой панелью с ледяными узорами.
– В помещении темно, – предупредил фон Тор, кладя ладонь на панель, – освещена только картина. Имейте в виду, с непривычки у вас может закружиться голова.
– Как после рекурсии? – уточнила Изабелла.
Сердце билось, будто сумасшедшее. И отчего она так разволновалась?
– Вроде того, – улыбнулся хозяин и первым шагнул в разъехавшиеся в стороны створки.
Шедшая следом Белка едва не налетела на его широкую спину. В комнате действительно было темно, поэтому она застыла на месте, давая возможность глазам привыкнуть, а интуиции – обостриться.
А затем она увидела жемчужное сияние, вначале мягкое, деликатное, а затем торжествующее, всепоглощающее…
Фон Тор шагнул в сторону, открывая картину на возвышении у дальней стены, освещенную искусно скрытыми в стенах лампами. Световые лучи концентрировались внутри простой черной рамы. Она казалась рамой окна, распахнутого в простор, где, врезаясь в небо чуть скошенной макушкой, рассекал горизонт величественный Эверест. Лучи рассветного солнца придавали ему нереальный апельсиново-золотой оттенок, отчего простой камень отвесного южного склона выглядел гигантским слитком золота. Поземка с северной стороны горы, обращенной к Тибету, была живой и опасно непредсказуемой. Риан был прав: если Смерть когда и носила плащ – здесь развевался его край. И над этим великолепием текла по реке вселенной в бесконечность капля серо-голубого неба.
Минимум движений кисти живописца передавали максимум экспрессии, в узел завязанные рождение и смерть, дорогу до и после появления на свет… Здесь не было места чувствам, мечтам, стремлениям. Здесь была точка отсчета, вокруг которой возводилось мироздание.
Изабелла качнулась вперед…
Твердые ладони с силой сжали ее обнаженные плечи и развернули к дверям.
– На нее нельзя смотреть долго, – раздался голос фон Тора, – можно потерять сознание.
– Поэтому вы не хотите ее выставлять? – Изабелла едва могла говорить, так была потрясена увиденным.
Фон Тор молчал.
– Даниель! – оказавшись в коридоре, она повернулась к нему. – Но ведь картину выставляли до того, как она попала к вам! Дайте людям шанс увидеть ее снова!
В его глазах все еще кружила небесная синь, и текло расплавленное золото Джомолунгмы… Странный взгляд. Одновременно оценивающий, задумчивый, печальный и… яростный. Миг – и все исчезло! Будто закрылись черные дверные створки, украшенные панелью из матового стекла.
Шеф-командер взял ее под руку и повел прочь, словно больную. Вывел в студию, подвел к Анджею и откланялся.
– Что с тобой? – отведя ее в сторону и наливая ей вина в бокал, спросил фон Рок. – Ты сама не своя.
– Я ее видела, – лихорадочно зашептала Изабелла, выхватила из его руки бокал и залпом выпила напиток. – Это разрыв сознания, Джей! Наверное, самая сильная его работа! Несправедливо скрывать ее в частной коллекции! Такие вещи должны принадлежать всему миру!
– И это говорит владелица галереи, популярной у коллекционеров? – спокойно уточнил Анджей.
Изабелла отняла у него бутылку, налила себе еще и выпила. Только после второго бокала великолепного тайшельского вина ощутила, как сердце снижает темп, а из сознания вытягивает вселенскую пустоту, навеянную картиной.
– Ты прав, – она с силой потерла виски, – а я не соображаю, что говорю! Знаю только, что увиденное мной – невозможно описать словами.
– Выйдем на свежий воздух? – предложил тайшелец. – С балкона вид потрясающий, хотя и отсюда есть на что посмотреть.
На просторной террасе вполне мог приземлиться грузовой крылар. Здесь было пусто – гости предпочитали слушать журчание водопадов и любоваться городской иллюминацией из окон апартаментов.