– Слушай, не опоздать бы, – торопила она мужа. – Велено в девять, а уже без четверти.
Торопиться Владька патологически не умел (он же не просто идет – он на ходу сочиняет, творит стихотворную строку, ее начиненный всяческими талантами супруг, и потому совсем нелишне будет ухватить его за рукав и придать его поступи ускорение).
Но вот, слава Богу, и ресторан, сияющий огнями новогодней иллюминации. Торопливо вошли в вестибюль, торопливо разделись и вдруг обнаружили, что другой одежды на вешалках пока нет (а она, между прочим, надеялась, что ее шубка легко и сразу затеряется среди других одежд – ну никак нельзя выставлять ее в первые ряды…). Вышедший к ним администратор (а осанка, а вид! да ему хоть сейчас на роль почтенного слуги в пьесу английского автора) выразительно посмотрел на часы.
– Что, опоздали? – вконец испугалась Эля.
– Отнюдь. Проходите в зал. Маленький столик у эстрады – ваш.
Ждать – этого патологически не умела Элеонора. Выучить за ночь роль, пусть даже главную, – это пожалуйста; совершить за два часа генеральную уборку квартиры – это запросто (задача облегчается тем, что квартира – двухкомнатная малогабаритка); оттарабанить утром репетицию (оттарабанить – это, конечно, сказано для куража, потому что сил и нервов иная репетиция отнимает столько, что их хватило бы на месяц жизни всякого нормального человека), а после репетиции сходить на родительское собрание в школу, а потом самой провести урок этики в колледже, а вечером, как ни в чем не бывало, выйти на сцену в роли воздушно порхающей по сцене молодой вдовушки Глафиры – все это ей тоже пока удается. А вот ждать… Хорошо, что хоть Владька невозмутим, как всегда. И предлагает дело:
– Давай прикинем пока, как и что. Опыт детских утренников здесь вряд ли пригодится.
– Да уж. Публика совершенно не та. Как мы к ним будем обращаться? Товарищи?
– «Товарищи»… Окстись! Дамы и господа, леди энд джентльмены!
– А что ты будешь читать? Любимого Бродского?
– Бродского? – Владька повел глазами по столам, обильно заставленным посудой с салатами, красной и черной икрой, белой осетриной и нежно-розовой ветчиной… – Ты думаешь, Бродский здесь будет уместен?
Элеонора задумчиво стряхнула пепел с сигареты:
– Не заносись, дорогой… Слушай, а если Бернса?
Прелесть какая! Правда ведь – прелесть?
– Конечно. На свой лад… Не можем же мы гнать для них откровенную лажу.
– Слушай, уже почти десять! Они что – собираются появиться здесь прямо к курантам? Пойду спрошу у администратора.
– Валяй.
Объяснение оказалось простым, как мычание:
– Они же деловые люди. У них время…
– Ясно-ясно – деньги… Кстати, а оркестра не будет?
– У нас караоке.
– Тоже ясно. Экономия средств…
Вернувшись на место, Эля обнаружила, что хочет есть. Кстати, почему их столик девственно пуст?
– Слушай, Влад. А ведь у нас двадцатничек. Сходи посмотри, что там у них в буфете.
Через пару минут Владька поставил на столик две чашечки кофе.
– И это – все?! Что – по червонцу каждая?
Муж выразительно развел руки в стороны.
У заслуженного артиста России Владислава Березина каждый жест выразителен. Да и может ли быть иначе после того, как переиграешь в театре все возможные роли?! Свои стихи он сочиняет, кажется, еще и потому (кроме, конечно, главной причины – предрасположенности к еще одному виду творчества), чтобы вносить в собственное существование элемент новизны – качества жизни, для актера совершенно необходимого.
Необходимого, между прочим, и для нее, Элеоноры! И она тоже, как всякий профессиональный актер, обязана заботиться о смене впечатлений и занятий, вот только как-то так получается, что впечатления и занятия у нее более прозаического толка. Школьная жизнь детей… Преподавание в колледже… Стирки-уборки, ради того же разнообразия начинаемые то с начала (вытирания пыли с мебели), то с конца (а ну-ка, выбью сначала половичок…).
Но, между прочим, она тоже заслуженная артистка! Только, в отличие от мужа, получила это звание совсем недавно. Радовалась, как дитя… Забежав в магазин за колбасой, не удержалась, похвасталась Вале Макеевой (продавщица – ее школьная подруга):
– Поздравь, Валюх!
– Зарплату прибавили? – поспешила с вопросом прагматичная Валя.
Прочитав ответ на Элином лице, поспешила промах исправить:
– Прости. Не в деньгах же счастье.