Например, завтра он увидит своих первых отпрысков. Не факт, конечно, что Солнышко подпустит к ним близко… Но он же, в конце концов, достаточно адекватный, чтобы не угрожать собственным детенышам! Солнышко, кстати, выглядит такой счастливой… Она, похоже, в мальках души не чает. И наверняка захочет еще. И что-то подсказывало, что будет ей еще. Осень, кстати, тоже, скорее всего, детенышей захотела, на сестру глядя.
Внезапно самец остановился, не дойдя до комнаты, и вдобавок к поднявшейся и никак не желающей опускаться гриве, у него по предела расширился от накатившего осознания уцелевший глаз. Только теперь Сумрак понял, что реально кроется за постепенно пробуждающимся материнский инстинктом супруги. Во-первых, если Осень еще была способна к воспроизводству, то это означало буквально следующее: предстоящая порно-акция в Храме будет не единственной. Она станет повторяться из Сезона в Сезон, и вскоре гарем превратится немного-немало в филиал Храма, заполненный подрастающими послушницами. Пожалуй, надо было как-то аккуратно убедить Осень нестись хотя бы не каждый год… Но даже, в случае успеха, грядущее количество детенышей от всех самок оптимизма не внушало. Простая арифметика. Сейчас имелось всего двое. Но на следующий год сын Грозы мог обнаружить в вольере уже штук восемь мальков, а то и больше, если Грезе передалась фамильная плодовитость… Еще через год их поголовье должно было увеличиться примерно до пятнадцати (а, где пятнадцать, там и двадцать), дальше — тридцать, сорок, пятьдесят… Боги, у Сумрака гарем-то был всего из пяти самок, а, будь на то его воля, он остановился бы на четырех и не помышлял о расширении еще лет десять… Но ситуация вышла из-под контроля еще до того, как он в принципе о ее существовании задумался, и теперь было поздно что-то менять. Итог: еще пара лет — и он многодетный отец… Со всеми вытекающими.
Воин отрешенно потер ротовую перепонку, пытаясь хотя бы приблизительно прикинуть, каких вложений потребует гарем в грядущие годы. И насколько придется выкладываться на заданиях клана, дабы эти вложения оправдать… Одновременно придется проявить еще больше усердия на Охотах, дабы подтвердить это свое ненормальное повышение… И, при всем при этом, стараться не сдохнуть где-нибудь ненароком, дабы самки и детеныши не оказались без покровительства… Час от часу не легче.
Погруженный в эти шокирующие мысли, он все-таки добрался до своих покоев. Открыл дверь. И застыл на пороге, нервно принюхиваясь. Нет, они издевались, что ли? Вся комната, оставленная год назад в идеальном порядке, теперь пропиталась смешанным запахом гаремных самок. Настолько сильно пропиталась, что разум моментально освободился от всех посторонних идей, а подбрюшье, казавшееся после трех партнерш почти опустошенным, немилосердно скрутило. Похоже, хитрые бабы сделали это специально, чтобы он, придя сюда в надежде на передышку, ощущал их феромоновую метку и вновь кидался спариваться, позабыв об усталости. Все-таки, видимо, нет предела женскому коварству…
Подойдя к лежанке, Сумрак заметил на ней новое красивое покрывало — именно от него фонило больше всего. Самец поморщился и раздраженно потер максиллами носовую складку, затем проследовал к окну и распахнул его настежь. Хлынувший в комнату свежий воздух немного снял напряжение. Очень хотелось еще и покрывало наружу вывесить, но это могло обидеть жен, поэтому самец просто свернул его и убрал, после чего повалился на ложе и отключился на несколько часов.
Проснувшись, самец почувствовал себя более-менее бодрым и даже готовым к новой встрече с самками. Тем не менее, в купальнях он решил от греха подальше не появляться — вдруг там опять окажется Прорва? На этаже имелся водопроводный кран для хозяйственных нужд, под ним-то Сумрак и ополоснулся быстренько, но тщательно. Вернувшись в комнату, он порылся на полке, куда в прошлом Сезоне запихал часть своего повседневного барахла, и вытащил относительно чистую набедренную повязку — на очереди была Полночь, и для первого раза с ней все-таки следовало хотя бы условно прикрыть свою наготу. Одевшись, сын Грозы напоследок окинул себя критическим взглядом. Царапины на спине и груди Осень ему более-менее замазала, так что вид, в целом, теперь был почти презентабельный. Оставалось надеяться, что дочь Тихой Бездны окажется разумной особой и не начнет требовать слишком многого, учитывая его общее состояние.
Спустя несколько минут Сумрак уже нерешительно топтался возле покоев Полночи. Оттуда не доносилось ни звука. «Может, она спит? — подумалось самцу. — Время-то уже вечер». Помедлив еще немного, он решил, что заглянет потихоньку и, если окажется, что самку в ожидании сморило, то будить ее не станет, а посетит позже.
Но Полночь не спала. Отодвинув завесу, висящую на входе, и просунув в помещение только голову, самец сразу встретил ее доброжелательный и терпеливый взгляд. Похоже, она давно учуяла запах нового супруга, а, может, и шаги услышала… Глупо как-то вышло.
— Ты разрешишь войти, прекрасная Полночь? — спросил сын Грозы учтиво.
— Я давно жду тебя, Сумрак, сын Грозы, — приподнимаясь на широкой постели, ответила самка. Охотник невольно залюбовался ею: крупная, но не тяжелая, подтянутая и в меру мускулистая, Полночь совмещала в себе мощь молодого Матриарха с грацией юной девы. От нее исходил приятный и манящий зрелый запах. Фигура Полночи была едва прикрыта тонкой белой туникой, сквозь которую четко проступали все ее соблазнительные контуры.
Окна комнаты выходили на запад. Сейчас далекие отблески заката, растекающегося над садом, заливали багрянцем пепельно-серые стены и дарили алые блики золотистому покрывалу на ложе. Кожа облокотившейся на мягкие подушки самки в этом свете казалась очень темной и чуть коричневатой, хотя, как Сумрак успел заметить утром, цвет на самом деле имела очень схожий с его собственным.
— Я спешил к тебе, — с поклоном проговорил воин, перешагивая порог и медленно подходя к Полночи.
— И теперь ты здесь, — улыбнулась она. — Не хочешь присесть со мной рядом?
— Если позволишь, — самка посторонилась, освобождая место, и сын Грозы опустился подле нее.
— Так вот, значит, ты какой… — задумчиво проговорила Полночь, легко прикасаясь кончиками когтей к влажной шее самца и проводя до груди. Ее взгляд на мгновение сделался оценивающим, а затем уверенно превратился в заинтересованный. — Твои супруги так много рассказывали о тебе, что теперь мне кажется, будто бы я знаю тебя давным-давно… Однако, теперь я вижу, что их слова и наполовину не передавали всех твоих достоинств. И с твоим рангом они что-то напутали…
— Мне лестно это слышать, — ответил сын Грозы, — но до недавнего времени я действительно имел статус Кровавого — это чистая правда. И лишь по итогам Большой Охоты Вожак принял решение посвятить меня в Высшую касту, о чем мои жены, разумеется, не могли знать.
— Тогда в одном они были точно правы: ты действительно славный воин. Твои победы достойны восхищения, если способны приносить повышения такого рода.
— Стало быть, я пришелся тебе по нраву?
— Бесспорно, благородный охотник. Но, прежде чем возлечь с тобой, позволь поставить одно условие. Со мной прибыла дочь по имени Луна. И я хотела бы быть уверена, что здесь она будет в безопасности. Не только от случайных самцов, но и… От тебя.
— Достаточно ли тебе будет моего обещания? — осведомился Сумрак.
— Вполне, покуда ты не вздумаешь его нарушить, — качнула головой Полночь.
— Тогда я даю слово, что ты и твое чадо всегда будете здесь под защитой. Луна может не бояться меня, будь спокойна и ты, — положив правую руку на грудь, поклялся самец.
— Помни же о своем обещании, и я стану твоей, — благосклонно произнесла дочь Тихой Бездны.
— Могу ли я теперь спросить тебя? — в свою очередь полюбопытствовал сын Грозы. — Что привело тебя в мой гарем? Я не сражался за тебя и не звал за собой, хотя, знай я о твоем существовании раньше, несомненно сделал бы первый шаг. Тем не менее, ты здесь, и я в смятении. Как это получилось?