Буря набирает обороты, и что-то разглядеть в красных вихрях кажется самым настоящим безумием. Утяжелённый костюм держит Алекса у поверхности Марса, не давая силам физики играться с ним, как с шариком. Но с непривычки, а может из-за стресса, его этот факт сейчас мало радует. Песок ударяется о шлем, заслоняя обзор.
Шаг, ещё шаг. Алекс ускоряется, понимая, что дорога каждая минута, каждая секунда. С неуправляемой капсулой могло случиться, что угодно. Она могла разбиться о выступ, скатиться на дно древнего озера, треснуть, потерять герметичность. И Рин внутри неё… Алекс с ещё большим рвением убыстряет шаг.
«Я тебя найду, слышишь? Доставлю на Землю в целости и сохранности!» – уверяет он то ли Рина, то ли себя самого. Ему предстоит самая, что ни на есть, проверка на прочность. Родная планета испытает Алекса, прежде чем отпустит на чужую.
Гул нарастает, ветер хлещет в лицо, окатывая шлем песком. А впереди, сколько ни вглядывайся, никаких признаков капсулы. Алекс продвигается вперёд практически вслепую, просто следуя за стрелкой навигации на планшете.
Дойдя до нужного квадрата, он кропотливо исследует его вдоль и поперёк, но результата нет. В заданном участке Рин не обнаруживается. По рации Алексу передают метеоданные и советуют быстрее возвращаться. Буря крепчает с каждой минутой, драгоценной секундой. Превращается в ад для тех, кто не успел спрятаться.
«Ещё пять минут и пойду назад», – говорит Алекс по рации. И в этот же момент замечает кусочек эмблемы компании «Скачок», выпускающей капсулы. «Нашёл, нашёл», – радуется Алекс и бросается откапывать занесённого песком Рина. Благо, есть складная лопата на поясе. А подоспевший адреналин помогает ускориться. Сквозь пелену песка Алекс сражается против стихии, отрывая сантиметр за сантиметром. Ему можно не освобождать капсулу полностью, а просто открыть доступ к верхней части, где есть аварийный люк. Как раз для таких вот непредвиденных случаев.
Алекс кидает все силы на этот участок. Неистово машет лопатой и вскоре добирается до люка. Сметая последний песок с прозрачной оболочки, где располагается лицо путешествующего в капсуле, Алекс внутренне замирает. Что он увидит сейчас? Живого Рина или всё же труп?
Гулкие удары пульса набатом слышатся в голове. За оболочкой на него смотрит бледное лицо Рина. На мгновение Алекс застывает от ужаса, но ресницы заключённого еле заметно подрагивают. Рин жив!
Разреженный воздух в атмосфере Марса и необходимость герметичности капсулы не дают Алексу возможности просто переодеть заключённого в костюм. Остаётся лишь один вариант. Вокруг завывает буря, песок как вода струится обратно в щели и углубление, проделанное лопатой. «Срочно возвращайтесь, патрульный 1 ранга!» – кричат ему в наушники.
Алекс надавливает на лопату и втрое быстрее откапывает всю капсулу. Ему придётся тащить её на себе. Хорошо, что в костюм встроены гидравлические усилители, без них он бы капсулу даже с места не сдвинул.
Буря всё усиливается, и время тянется как мягкий пластилин. Кажется, будто проходит целая вечность, прежде чем он, наконец, выкапывает капсулу и начинает её тащить за убранный до этого в потайной лючок трос.
Алекс прорывается сквозь бурю и не слышит ничего из того, что ему кричат в наушники. Он бредёт через барханы, щурясь, чтобы видеть чётче. В ушах стучит пульс, дыхание прерывисто и поверхностно. Алекс, наконец, видит космическую станцию, сосредотачивается на этом и не замечает, как под ногами почва начинает крошиться. Пара мгновений, и он начинает съезжать куда-то вниз. Рука инстинктивно разжимается, выпуская трос. И Алекс кубарём скатывается вниз очередного кратера. От удара чёрная пелена застилает ему глаза, тело тяжелеет. Алекс падает в бездонную пропасть…
На следующее утро
Первое, что он видит, открыв глаза – чьё-то смутно знакомое лицо.
– Очнулся, наконец-то, – говорит оно. – Меня зовут Рин, приятно, наконец, познакомиться, – и пазл тут же складывается. Сейчас Рин без кляпа, поэтому Алекс сразу его и не признал. Но руки всё также, в наручниках. Кстати, а почему без кляпа? Ведь им запрещено разговаривать.
– Кто разрешил вам снять повязку? – сразу делает замечание Алекс, приподнимаясь на койке. Он быстро понимает, где оказался. В лазарете космолёта запоминающиеся занавески и, главное, запах: что-то среднее между больницей и магазином цветов. У каждой койки здесь стоят горшки с растительностью.
– Как ты мягко выразился, – улыбается Рин, отчего ямочки на его щеках становятся ещё рельефнее. – Повязка. Ведь это самый настоящий кляп!