Лили великолепно удавалось невозмутимое лицо, именно с ним она обслуживала посетителей кафе в свои смены по выходным дням, терпела грубые взрослые шутки со стороны мужчин и бесстрастно подносила подносы. Ненавидела, но улыбалась. Придется представить, что школа – это большое кафе, а каждый ученик в ней – посетитель. Быстро подкрасив ресницы и губы, она подняла брови, изобразив невинность. Никто не догадается. Все будет хорошо. Только бы пережить день, а завтра наступит суббота, и она сможет прогулять уроки, чтобы отлежаться с утра и выплакать свое горе. Осознать потерю подруги и набраться решимости, чтобы снова заглянуть в мертвые голубые глаза.
Глава 2. Часть 3
***
Слухи успели расползтись по школе, охрана на контрольном посту тщательно записывала каждого ученика, чтобы проверить явку. Очередь у входа разрослась, растянувшись по всему двору, за прутьями ограды паслись двое журналистов, и дети тыкали в них пальцами и шептались:
- Смотри, какая у них большая камера!
- Говорят, снова убили кого-то из старших классов…
- Моя мама хочет отправить меня к бабушке…
Лили была единственной, кто молчал и не обсуждал недавние события. В ее ушах грохотал металлический лязг японской рок группы, играющий трек из «Тетради смерти». Идеально, чтобы затмить голоса испуганных школьников и скрыть собственную дрожь.
Очередь почти подошла, когда за решетками остановился черный микроавтобус. Высыпавшие из него сотрудники полиции решительно продвигались в ее сторону, рассекая учеников. Пытаясь убедить себя в том, что ей кажется, Лили опустила голову и выключила звук на минимум. Шух… Один из них прошел в паре сантиметров, направившись к охраннику, и она тут же затесалась в толпе, стремясь спрятаться. Люди в форме о чем-то беседовали, проверяли список отмеченных с утра учащихся.
- Воскобойникова Лилия здесь? – зычный глас охранника врезался в них и дети стали расступаться, образуя коридор, ведущий к ней.
Испуганно обернувшись, она поняла, что стоит одна и множество взглядов тычутся в нее, сгорая от любопытства. Подошедший к ней высокий полицейский с аккуратной бородкой заслонил от нее родную школу.
- Пройдем с нами, Лилия. Нам нужна твоя помощь, - его тон звучал обманчиво мягко, как у тех мужчин, которые подлизывались к ней для того, чтобы потом незаметно погладить по коленке.
Как же они узнали? Да еще так быстро!
- Вам точно нужна я? – она беспомощно оглянулась по сторонам, словно надеясь, что он выберет кого-то еще.
- Да. Ты и твой классный руководитель, Маргарита Петровна. Мы просто поговорим.
- Ух ты, я побываю у вас в участке! - Лили широко улыбнулась, словно он предложил ей не допрос, а клубничный чупа-чупс.
Идя по живому коридору, она заметила в конце испуганное лицо Дэна и с подозрением его изучила. Обычно борзый и дерзкий, он выглядел бледным, как мел. Увидев ее, губы мальчика сжались, во взгляде появилась осуждение, но Лили не собиралась брать вину на себя. Сделав звук в плеере погромче, она бодро пошла к микроавтобусу в такт музыке.
***
Голова раскалывалась от боли, и Глеб всухую проглотил пару таблеток. Микроавтобус трясло на ухабах, и мозг прыгал в черепной коробке, как теннисный мячик. Возраст не позволял ему довольствоваться несколькими часами сна в сутки, покрасневшие глаза и ломота в костях – не самая главная плата за ночную работу, сильней всего страдала ясность мышления. В помощь прибывало все больше людей, но Глеб не собирался отдавать дело чужакам, стремясь остаться в центре событий. Это его город, его люди и найти убийцу его задача.
У маленького здания прокуратуры скопилась толпа репортеров, и Глеб пожалел о том, что у них отсутствует подъезд к заднему входу, придется прорываться. Их штат был таким крохотным, что ни о какой пресс-службе не шло и речи. Редкие убийства в городе и близлежащих поселков происходили на бытовой почве после пьянок, да гулянок и не интересовали никого, кроме родственников пострадавших. Из-за странных обстоятельств нынешнего дела информация не должна была покидать стен кабинетов, но прозвище маньяка – Франкенштейн – каким-то образом просочилось наружу и попало в заголовки газет.
Развернувшись через плечо, он взглянул на девочку, которая отбивала рукой в такт неслышимой ему музыки. Сама невозмутимость… А вот ее учительница схватилась за него, как за спасательный круг: