Передав заказ поварихе, Лили уселась на барный стул. Дама в белом привела ее в чувство, включив защитный режим. Посетитель в кепке перестал выглядеть опасным, глупые ахи-страхи попрятались по углам.
- Дочка, пойди, пообедай, я послежу за всем, - мама ласково погладила ее по запястью, - ты сегодня какая-то нервная.
- Все путем, - благодарно посмотрев на нее, Лили вышла, но не кухню, а во внутренний дворик, чтобы вдохнуть немного прохладного, пусть и пахнущего мусором воздуха.
Несколько крыс разбежались в стороны, когда она потревожила их покой, они тоже обедали, сидя в мусорном баке и лишь одна из них притаилась где-то в углу, нагло смотря на нее глазками-бусинками. Ее шерсть топорщилась, как у чучела, но Лили не стала подходить и проверять, настоящая ли она. Если перед ней еще одно механическое существо, будет лучше, если его хозяин подумает, что она ничего не подозревает.
***
Обновленный и аккуратный забор, прячущий дом младшего брата пах свежей краской, внутри слышался смех детей и громкий сердитый голос его жены. Марина больше не принадлежала этому мирку, переставшему быть уютным и родным. Что ее ждет, если она нажмет на звонок и войдет внутрь? Дежурное чаепитие, стандартные вопросы, нездоровый интерес к ее личной жизни? Одинокая женщина в таком возрасте воспринималась как неудачница, не сумевшая подцепить мужика. Стоит задержаться в Кипени чуть подольше, и она тут же превратиться в объект для сплетен и злорадных пересудов, а ей претил выбор спутника по необходимости. Если и впускать в сердце кого-то, надо иметь абсолютную уверенность в том, что избранник не предаст и не бросит.
Артур с его молодостью и пылкими взглядами едва ли тянул на подобный статус, но в нем была одна черта, которая покорила Марину. Искренность. Именно ее недоставало серьезным мужчинам средних лет и с его смертью на одного хорошего парня стало меньше.
Так и не позвонив в дом брата, она побрела обратно в гостиницу. Ее ждал пустой двухместный номер, с небрежно брошенной посреди комнаты сумкой, заполненной вещами Артура, к которым она боялась даже прикоснуться. Марина растеряла всю свою журналистскую хватку, игнорируя все входящие звонки, даже шефа. Разговоры с людьми и раньше не особо ее привлекали, а теперь казались и вовсе невыносимыми. С момента смерти коллеги, она не произнесла ни единого слова, механически двигаясь, кивая, расплачиваясь за еду и пользуясь простенькими жестами.
Вернувшись в номер, Марина рухнула на постель, поджав под себя длинные худые ноги с холодными как лед пятками. Вытащила телефон и загрузила галерею. Цветастые фотографии со дня рождения шефа сливались в яркие пятна, улыбающиеся лица вызвали у нее тошноту. Веселятся, как клоуны…
- Ветрова, тварь, открывай! – сердитый мужской голос и мощный стук в дверь заставили ее подскочить.
Только один человек называл ее «тварью» и вел себя откровенно по-хамски. Их зазвездившийся оператор, Олег. Красивый урод. Странное определение, но оно ему шло. В прошлом году он помогал ей в съемке репортажей, но после нескольких скандалов их развели по разным углам ринга, чтобы личная неприязнь не мешала работе.
- Хватит выбивать мою дверь! – пробормотала она и впустила его, когда удары прекратились.
- Ты сбрендила, да Маринка? – ворвавшись, как смерч, весь в черном и с такими-же смоляными волосами, Олег плюхнул свой рюкзак с камерой ей под ноги. – Почему о смерти нашего коллеги сообщают центральные каналы, а не мы? Я придушить тебя готов за подобный пофигизм! А его родственники? Слабо было им сообщить, да? Пусть узнают с экранов?
Он и в самом деле сжал пальцы в кулаки, напоминая сорвавшегося с цепи пса.
- Я занимаюсь расследованием, - вяло отмахнулась она.
- Судя по мятой юбке, ты расследуешь лежа в постели! Приводи себя в порядок, нам нужен материал! Шеф зол и готов вытрясти из тебя душу. Я мчался сюда, как конь на скачках не для того, чтобы лицезреть твою унылую рожу.
- Все что у нас имелось, изъяла полиция, дневную и ночную запись, - Марина тяжело вздохнула.