Когда она жила в Кипени в ее детстве не было горячей воды. Каждое утро Марина поднималась спозаранку и через тенистый фруктовый сад шла к старому колодцу, тщательно покрашенному белой краской. В его темной глубине прятался паук, а еще изнутри с ней разговаривало странное гулкое эхо. Спуская на веревке железное ведро, Марина зачерпывала его до краев и, пыхтя крутила барабан, чтобы получить такую драгоценную воду. Ей предстояло не только донести домой, но и нагреть. На небольшую ванну уходило пять-шесть ведер - тяжелый труд для маленькой девочки.
Поэтому она обожала купаться. Иногда баловала себя ароматическими ваннами и всегда покупала самые дорогие и пушистые полотенца, нежно поглаживающие кожу. Закутавшись в длинный махровый халат, Марина влезла на постель. Она выбралась из камеры предварительного заключения, бросив там своего коллегу.
Что же делать?
Олег встрял в неприятности, и Марина ничем не могла ему помочь. Спустя несколько часов он позвонил. Зачем? Она же не адвокат и даже не его друг. С виду сильный мужчина, он ныл ей в трубку, словно она его мамочка и должна срочно прибежать и погладить его по голове. Кстати, о голове. Олег рассказал, что ему положили на макушку тяжелую книгу и били через нее, чтобы не оставлять следов. Она искренне пыталась ему посочувствовать, но это удавалось с трудом. Однако, парня надо вытаскивать, Марина была уверена, что он невиновен и не заслужил издевательств. Только поэтому, она вытащила сотовый и взялась за дело.
Начав с начальника, она шаг за шагом расширяла круг знакомых, вспоминая даже тех, с кем встречалась один-два раза. Депутаты, известные деятели, певцы и артисты. Все, кто имел хотя бы крохотный кусочек власти. Вместе со шефом, который так же взялся за звонки, они постепенно поднимали «бучу», используя такие слова, как: «не предъявили обвинение, у Акулова есть железное алиби, власть пытается прикрыть правду, сажая журналиста».
В конце дня голова закружилась, горло пересохло, и Марина едва могла говорить. Зайдя в кафе, она заказала себе гоголь-моголь, чтобы восстановить связки и с трудом поужинала. Она какой-то горе-репортер, приносящий несчастья своим операторам… Артур умер. Олега засадили. Хорошо, что ей не пришлют из центра кого-то новенького, вряд ли она перенесет еще один подобный удар.
- Ты сделала все, что в твоих силах, - прошептала она сама себе, - ты нашла Олегу адвоката, известила его родителей, подняла на уши всех, кого можно. Успокойся!
Забрав штатив и видеокамеру Олега, Марина вызвала такси и отправилась в шахматный клуб. Надо срочно отвлечься, чтобы не сгрызть себя чувством вины.
Глава 10. Часть 3
***
Внутри старого дома детского творчества Орленок, в котором Марина когда-то танцевала на школьных дискотеках, было тихо. Удары каблуков о полустертый паркет гулким эхом разносились по длинному коридору. Через мгновение на издаваемые ею звуки наложилась медленная тягучая мелодия. Что-то давно забытое… хрипловатый и сладкий голос скрипки и изящные переливы саксофона. Немного грусти, немного нежности и ритм ударных четко в такт шагов. Она даже забыла, что тащит на своем горбу тяжелую видеокамеру и штатив. Для таких дел нужны крепкие мужские плечи, а не хрупкие женские.
Видимо, музыка доносилась из шахматного клуба. Сильв упомянул, что остальные кружки по интересам быстро распались без финансовой поддержки города, а опустевшие помещения стали сдавать под офисы. Коммерция проникла и сюда, в детское царство, где она когда-то училась вязать крючком и делать корзинки из ниток, засахаривая их, чтобы они превратились в жесткий каркас.
Постучавшись в высокую деревянную дверь, Марина уперлась в немолодого мужчину. На вид – типичный ботаник. Очки в широкой коричневой оправе, вязаная жилетка, глубокие залысины и милый, заискивающий взгляд.
- Я ищу Сильва, - она все ждала, когда ее впустят, но он застыл в проеме, словно охранял вход.
- Зачем вам наш покровитель? Мы не любим посторонних, - его явно смущало, что приходится ей отказывать.
- Покровитель? – Марина подняла бровь и иронично улыбнулась. – Вы там что, наркотики делаете? Что-то скрываете?