- Все по палатам! Никому не выходить!
Самое страшное, что видела их больница до этого - мальчишки, взрывающие петарды прямо в больничных коридорах - и теперь она в глубине души надеялась, что услышала не выстрел, не взрыв и не хлопок, а что нибудь невинное, детское, пусть даже пиротехническое.
Взяв с собой охранника, она принялась обследовать палату за палатой.
- Что случилось?! - испуганно заглянув к следователю, медсестра заметила, как тот громко постанывает.
- Я в порядке, но девушка сбежала. Та, что стреляла в меня.
- Такая светленькая? С апельсинами?
- Именно, - он указал на пистолет, валявшийся в углу комнаты, - она промазала, вроде бы я не задет, но в матрасе будет здоровенная дырка. Вызывайте полицию. Эту даму уже задерживали и приводили в прокуратуру, видимо она решила мне отомстить.
- Я позову доктора! Вас надо обследовать, померять давление. Смотрите, миленький, как вы разволновались, - она приложила пальцы к его запястью и обеспокоенно обнаружила бешенный пульс.
- В первую очередь полицию, пожалуйста, - прохрипел следователь и опустил голову на подушку, чтобы прикрыть воспаленные от недосыпания веки.
- Охранник уже звонит.
Успокаивающе погладив его по руке, медсестра вышла, чтобы найти врача. Вот ведь, странности. Дама, что пришла навестить больного выглядела такой интеллигентной и ухоженной, а на деле оказалась преступницей, пытающейся застрелить человека, и так одной ногой стоящего в могиле. Видимо у некоторых совершенно нет ни стыда, ни совести.
Глава 14. Часть 1
Криминалисты обследовали больничную палату, а Глеб, сам не заметил, что заснул, посреди суеты. Он сдулся, как лопнувший воздушный шарик, потратив все силы на рывок в школу.
- Наконец-то ты поспал нормально, - рыжие волосы сестры колыхались над ним, подобно огненному шатру.
- Постой? Сколько времени прошло? - он обнаружил, что за окнами вечереет и потянулся к телефону. - Я должен позвонить, срочно!
- Глеб! - Сашка втянула сотовый с тумбочки и положила его в карман джинсов. - Куда звонить? Ты же больше не работаешь!
- По поводу подозреваемой, что стреляла в меня... Я обязан быть в курсе!
- Угомонись! - она повысила голос и заговорила грозно и жестко. - Ты теряешь себя. Посмотрел бы ты на себя со стороны - суетливый, дерганый и нервный. Ты оторвался от земли, не помнишь, что такое просто жить, смотреть на небо, любоваться проплывающими облаками.
- Моя жизнь - это работа! Я успокоюсь, когда посажу маньяка.
- Да неужели ты считаешь, что один такой уникальный и другие не смогу его поймать? Я только и слышу, работа, работа... Ты совсем забыл, как раньше сажал овощи, сидел на террасе с чашкой кофе и следил, как расцветают нарциссы. Пойми, есть другие радости.
- Я скоро умру… О какой радости ты вообще говоришь?
- Угомонись же ты! – она вышла, сердито бормоча что-то под нос, и вернулась с инвалидной коляской и его курткой. – Садись.
- Мне уже угрожали, что выпишут из больницы, если буду своевольничать, - тем не менее, он пересел и тут же попытался выяснить какова цель их прогулки.
Саша молчала, словно воды в рот набрала, везя его по бесконечным и запутанным коридорам. Протолкнувшись через дверь, она выкатила его на свежий холодный воздух, резко отличающийся от больничной затхлости, приправленной сладковатым запахом лекарств.
- Хочешь впечатлить меня парочкой кустов и деревьев во дворе? – он попытался легонечко зацепить ее за живое.
- У меня есть кое-что получше твоей коляски, - она остановила его перед своим мотоциклом, роскошно поблескивающим металлом в вечернем свете.
- Нет! – Глеб вздрогнул от одной мысли сесть на него вдвоем. Почти так же, как много лет назад, когда он вез Сашку за своей спиной.
- Да! Хватит дрожать, как осиновый лист. Ты недавно заявлял, что скоро умрешь, поэтому ничего не теряешь, - закинув ногу, она призывно похлопала по сиденью позади себя, - давай, не тяни.
- Ты сдурела, - уязвленный ее словами, он послушно присел сзади, обхватив ее за талию, - мы ведем себя как подростки, уматывая из больницы и нарушая режим.
- Ой! Правда? Мне так стыдно! – ехидно засмеявшись, сестра повернула ключ и вдавила газ.
- Так куда мы едем?
- Куда надо.
Выехав за ворота, она черной стрелой мчалась по улицам, направляясь за город. Глеб пожалел, что на нем легкие пижамные штаны, не подходящие для такой прогулки, но остатки тепла еще витали в воздухе, помогая пережить бьющий в лицо ветер. Когда они поднялись в гору по узкой, едва приметной дороге, над которой тесно смыкались голые древесные ветви, Саша затормозила. Она остановилась на небольшой смотровой площадке с ограждением, грубо сколоченным из побелевших от времени и дождей стволов. Где-то поблизости ухнула сова, что-то маленькое проскочило под ногами, напуганное внезапным вторжением людей.
- Тут есть лавочка, - она заглушила мотор, и фары погасли, погружая их в сумрак.
Глеб подошел к краю ограждения, разглядывая лежащий внизу город. По трассе двигались огни мчащихся автомобилей, ярче всего был освещен супермаркет с парковкой. Кипень была наполнена жизнью, пусть тускло, слабенько, но ее сердце билось в унисон с его собственным. Он только сейчас понял, что воплощает в себе этот город, со всеми его проблемами, нежеланием расти и меняться. Он застыл, законсервировался и только проникшая в него болезнь напомнила Глебу, что в жизни есть что-то помимо монотонного существования.