Ботинки скользили по влажному склону, зацепившись за мощный корень, Сильв упал и скатился вниз на несколько метров, врезавшись в замшелый и склизкий камень. В ребрах и ноге хрустнуло одновременно, и сердце заколотилось еще сильнее, мечтая его прикончить, так же, как и его бывший владелец. Верный филин искал людей, но не находил, все попрятались от плохой погоды, а ожидания увидеть полицейских, идущих по его следам не оправдались.
Никого. Ни единого донора.
В груди что-то оборвалось. Двигатель все-таки заглох, перестав накачивать кровь по сосудам, тело, подобно сломавшейся кукле еще пыталось двигаться, следуя командам его сознания, но умирающие клетки уже не могли выполнять свои функции. Он разваливался, распадался на куски, не в силах поддерживать искусственно созданную оболочку. Зрение отказало, и пространство потемнело, открыв видение нитей, посреди которого настойчиво маячил путь домой. Такое манящее, белое, подобное узлу, сплетение, самая яркая и желанная точка. Спасение и тюрьма. Два в одном.
- Нет. Вы меня не получите!
Оборвав этот путь, Сильв застонал от боли, как ребенок, отрезанный от пуповины. Не совершает ли он ошибку, пытаясь остаться здесь? Возле Лили и открывающихся возможностей? Энергия исчезала, утекая подобно крови из открытой раны, обнажая его многовековую память и опыт, стремясь разбить древнее сознание на мелкие осколки. Он искал выход, лазейку, но не находил, яростно метаясь между обрывающимися одной за другой линиями будущего.
Сильв впервые понял, что может умереть по-настоящему. Раствориться без остатка, без права на реинкарнацию. И этот страх погрузил его в черную бездну отчаяния, в которой он бился за право выжить. Бился и проигрывал.
Глава 18. Часть 3
***
Приложив к носу клетчатый, слегка помятый платок, генерал-майор недовольно морщился. Его план развалился, как и тело, валяющееся под сапогами. Вонючие соки пропитали все вокруг, но владельцам дома еще повезло, кухню вымостили плиткой, а ведь с деревянного пола такое не отмыть.
- Что это за хрень? – Павел с отвращением рассматривал труп, похожий на куски, искромсанные безумным мясником.
- Мы такое уже видели, - генерал-майор изобретал хоть сколько-нибудь правдоподобное объяснение, - здесь поработал любитель самосуда, он уже наказывал преступников таким образом. Действовал в обход настоящего правосудия.
Какое же нелепое объяснение… Но вроде бы Павел купился, преданно смотря ему в глаза и кивая. Безмозглый щенок, отдай приказ, кинь ему косточку, и он принесет ее, да еще и хвостиком повиляет.
Генерал-майор и в самом деле видел такое раньше, но не лично, а в отчетах. Так умирали те, кто вселялся в тела, те, кого они называли Франкенштейнами. Он умудрился упустить единственное существо, способное осуществлять безоперационную пересадку органов от одного донора к другому. Остальным удавалось провернуть подобное, поймать неуловимых монстров, а он…
- Дело закрыто, Павел. Радуйся, - покровительственно похлопав парня по плечу, генерал-майор поскорее вышел прочь из пропахшего моргом дома.
Перед ним стояла сложная задача – сообщить по неудаче и при этом не лишиться погон.
- Погодите, а как же расследование? – неуверенный голос Павла с трудом пробился сквозь корку его разочарования.
- Расследуй… поручаю все тебе, самому талантливому следователю отдела.
Его подчиненный расцвел, даже не заметив иронии. Нашел чему радоваться, понятно же, что дело – висяк.
***
В платке, плотно накрывшем волосы и темных очках Лили выглядела забавно. Ее принимали то за слепую, то за раковую больную, но никто не узнал в ней ту бойкую девочку, которой она была прежде. Очередь перед автобусом двигалась медленно, тетка-контролер лениво черкала что-то на билетах, повторяя, как заведенная одно и тоже:
- Есть дополнительный багаж?