— Какая наглость, — промолвил Казимир.
А матросы продолжали:
— Да… — произнес Казимир.
— Да! — подхватили матросы. — Да, скифы мы! Да, азиаты мы! С раскосыми и жадными очами!
— Но скажите, — возмущенно воскликнул Казимир. — Что может быть лучше жареной курицы? Что?!
— Жареный петух? — невозмутимо предположила Кристина-поэтесса.
— Сгущенка! — сказал один матрос.
— Тушенка! — сказал другой.
— Нет, сгущенка! — сказал третий.
— Нет, тушенка, — сказал четвертый.
А потом уж и не разобрать было, кто и что говорил. В воздухе, как волейбольные мячи, носились только два слова: «Сгущенка!!!», «Тушенка!!!»
— Вот вы у меня какие… — задумчиво промолвил Казимир.
Тут Петя заметил, что стена начала медленно сдвигаться, и он быстро юркнул в свою комнату, не успев попрощаться с Великим Магистром.
Урок четвертый
ДАВАЙТЕ ГОВОРИТЬ О ЧЕМ-НИБУДЬ ДУХОВНОМ
Петя увидел, что одни матросы уже купаются в океане, другие — загорают. Кристина, превращенная в человека, со спасательным кругом в одной руке и с мегафоном в другой, ходит по берегу и строго поглядывает на купающихся, а Казимир, мурлыкая песню, сдвинув бескозырку на затылок, во фраке, при шпаге и с моноклем возится неподалеку со своей пушкой — КАУ.
Петя прислушался. Казимир напевал что-то знакомое — то ли по-молдавски, то ли по-русски:
— Доброе утро, — сказал Петя.
— Привет, — сказал Казимир. — Вот и все готово к нашему уроку.
— А что это за кнопки такие на пушке появились? — спросил Петя. — Вчера их не было.
— Это — очень интересные кнопки. Нажмешь на левую — орудие выстреливает банку тушенки. На правую надавишь — вылетает банка сгущенки. Всю ночь изобретал. С курицами покончено. Голос масс! Веление времени.
— Казимир, а вы не знаете, почему у нас в магазинах ни тушёнки, ни сгущёнки — ничего? Только по праздникам, и то не всегда?
— Магистр, — строго сказала Кристина. — Нельзя с ребенком все время говорить о еде! О еде и о еде! Это — непедагогично. Вы его растлеваете. Понятно вам это или нет?
— Я учу его программированию, — возразил Казимир. — А если я при этом прибегаю к кулинарным примерам, то что поделаешь? Не скрою, мне близка это тема… Вот у меня жена — подчеркиваю: профессор! — так она всегда с огромным интересом…
— Ах, да разве в этом дело? — перебила Кристина. — За ограждение не заплывать! — рявкнула она в мегафон матросам. — Кому говорю — не заплывать! Магистр! Дело не в том, что ваша жена любит готовить…
— А она не любит, — с достоинством сказал Казимир. — Она профессор. Готовлю всегда я. Вот эти руки готовят, — он показал свои руки. — Руки молодые…
— Да не в том дело, не в том, — настойчиво сказала Кристина.
— Вот вы поете: «гармони́я». А что такое «гармони́я», толком даже и не знаете.
— Знаю, — возразил Казимир. — Это — кулинария.
— Нет! — страстно воскликнула Кристина. — Нет и нет! Гармония — это… Ну, Магистр?
— Меланхоли́я, меланхоли́я! — наперебой подсказывали загоравшие матросы, которые потихоньку подползали поближе, жадно слушая спор своего начальства.
— Меланхолия, что ли? — спросил Казимир простодушно.
— Нет, — сказала Кристина. — Нет!
— А что?
— Это, прежде всего, духовная пища, — торжествуя, объяснила Кристина. — Духовная! А уж потом — физическая. Вот что такое ГАРМОНИ́Я.
— Как интересно, — сказал Казимир.
— Магистр, какая у вас главная методическая ошибка? — продолжала Кристина. — Если вы не можете обойтись без ваших кулинарных опытов, то — ладно. Но перед этим — обязательно! — вы должны говорить с ребенком о чем-нибудь духовном, понимаете? Только в этом случае мы обеспечим гармоническое развитие личности. — Она повернулась к Пете: — Отрок, хочешь гармонично развиваться?
— Нет, — сказал Петя.
— Не можешь — научим, не хочешь — заставим, — сурово произнесла Кристина.
— Ладно, — сказал Казимир, — поговорим с ним о чем-нибудь духовном. Гармония так гармония. Начинай, Кристина.