- «Целую тебя, Сашенька. Поцелуй и дедушку. Я ничего не написала ему и о нём, потому что думаю послать ему завтра отдельное письмо…»
- Как же - ничего не написала? - удивился дедушка. - Ты ведь только что читал…
- Забыла, наверно, - предположил я. - Просто забыла.
И поскорей сунул письмо под подушку.
Дедушка покачал головой и недовольно подёргал цепочку от пенсне:
- Да, память, поди, прескверная стала. Ей бы самой приехать сюда. Отдохнуть от шума, от города…
Дедушкина палка бойко пересчитала ступеньки крыльца и, прикоснувшись к земле, как бы потеряла голос.
Я остался в комнате один. И сразу, подгоняемый маминым письмом, решил сесть заниматься. Чтобы убедить самого себя, что заниматься я буду очень серьёзно, я разложил на столе сразу две тетради, учебник грамматики и томик Гоголя. Я решил тренироваться на гоголевских текстах, чтобы было одновременно и полезно и весело. К тому же учительница говорила нам, что у Гоголя попадаются фразы, очень трудные для двоечников.
«Возьмусь за самое трудное! И просижу сегодня ровно три часа десять минут. Ни за что на свете не нарушу графика!» - так мысленно поклялся я сам себе. И в ту же секунду услышал пронзительный крик:
- Ой, пираты! Пираты! Пираты напали!
ПИРАТЫ
По ступенькам застучали голые пятки. Пока Липучка появилась в дверях, я успел накрыть тетради и книжки скатертью и запустить глаза в потолок. Распахнув дверь, Липучка взглянула на меня так, словно кругом бушевал пожар, а я сидел себе преспокойно, не замечая никакой опасности.
- Ой, сидит! Ручки скрестил, мечтает! А там пираты напали! Шалаш растаскивают. Бежим скорей! Где дедушкина палка?
- Где палка? - заволновался я, вскакивая со стула. - Она в больнице… То есть дедушка в больнице.
- Ой, плохо! А то бы мы их палкой по шляпам!
- По каким шляпам?
- Там увидишь. Бежим!
Саша был уже во дворе. Между нашим и Сашиным крыльцом на верёвке белым накрахмаленным занавесом было развешано бельё. Саша приказал Липучке снять бельё и отнести его в комнату.
- Сделаем из верёвки лассо, - крикнул он, - и накинем на них, если будут сопротивляться! Как у Майн Рида!
Мы отвязали от столбов верёвку. Саша ловко, в два приёма, сделал на конце петлю и покрутил ею в воздухе. Потом он спрятал «лассо» под рубашку, и мы помчались с холма вниз, к реке.
Подбежав к берегу, мы спрятались в кустах и стали наблюдать.
Пиратов было двое. Вместо чёрных пиратских флагов они держали в руках белые панамы и зловеще обмахивались ими. Оба они были в красных купальных костюмах и с зелёными листочками на носах. Но только один пират был толстый-претолстый, а другой - щуплый и худенький.
Пиратская база, в виде тёплого зимнего одеяла и разных баночек-скляночек на нём, расположилась вблизи от нашего шалаша. Тут же лежали снятые с него зелёные ветки. Обмахнувшись панамами, пираты как ни в чём не бывало стали продолжать своё разбойничье дело. Отдирая широкую хвойную ветку, толстый пират или, вернее, пиратка произнесла:
- Не лезь, Веник, ты занозишь руки иголками! Я всё сделаю сама. У нас будет очаровательный тент. Мы спрячемся под ним от солнца. А то может быть солнечный удар!
- Я их знаю, - еле-еле, сквозь смех, выговорил я. - Это же дикари! Самые настоящие дикари!..
- Ясное дело, дикари, раз в чужой дом залезли, - угрюмо согласился Саша. - Мы строили, а они ломают… Сейчас вот на этого бегемота в панаме накину лассо!
Но заарканить Ангелину Семёновну Саша не успел… В стане пиратов вдруг поднялось страшное смятение. Веник хотел залезть внутрь шалаша и, видно, наступил на лапу спавшему там шпицу Бергену. Старый пёс вскочил, взвизгнул и спросонья тяпнул Веника за ногу.
Что тут началось!
- Покажи мне ногу! Покажи маме ногу! - завопила Ангелина Семёновна.
А разглядев ногу Веника, она завопила ещё сильнее:
- Боже мой! Это бешеная собака! Видишь, она всё время отворачивается от реки, она боится воды! Она боится воды! Она бешеная!..
- Сама бешеная, а нашего Бергена оскорбляет! - проворчал Саша.
- Молодец, что тяпнул: не будут чужие вещи таскать!
Ангелина Семёновна вдруг замахнулась чем-то - мы не разглядели, чем именно, - и шпиц жалобно взвизгнул.
- Ну, вот видишь! - закричала Ангелина Семёновна. - Я проверила! Она, конечно, боится воды! Слышишь, как визжит?
Пиратка сгребла своё ватное одеяло, баночки и скляночки с едой и, крикнув Венику: «За мной! В больницу!» - стала карабкаться на холм. Впопыхах она даже не надела платья, а так и полезла в своём красном купальном костюме.
