Мы, однако, не обращали на слова «утопленника» никакого внимания.
- Все сумасшедшие говорят, что они нормальные, а больные притворяются здоровыми, - сказал я и нажал Венику на живот, чтобы выдавить из него воду.
Тут он от боли впервые потерял всю свою вежливость и крикнул:
- Сам ты сумасшедший!
Мы, поражённые такой необычной для Веника грубостью, сразу кончили «спасательные работы», положили «утопленника» на «палубу» и поздравили его со спасением. Но он несколько минут не шевелился. Кажется, именно сейчас, после наших «спасательных работ», ему нужна была настоящая медицинская помощь.
В тот же день наш плот перестал быть спасательным судном.
- Он будет пограничным сторожевым катером! Понятно? - сказал Саша. - Белогорка будет пограничной рекой, а мы с вами начнём вылавливать нарушителей.
Нужно было придумать катеру какое-нибудь боевое и оригинальное имя.
- «Ласточка»! - предложила Липучка.
- Ну да, ещё воробьём назови! - усмехнулся Саша. - Или канарейкой!
- «Верный, недремлющий страж», - предложил Веник.
Но Саше и это не понравилось.
- Ты бы ещё в две страницы название придумал! Надо, чтобы коротко было, в одно слово. Вот, например: «Неистребимый»!
Это имя все приняли единогласно.
Я захотел устроить ребятам сюрприз. Поздно вечером я тайком пробрался к плоту и написал углём на ящике из-под рафинада, то есть на капитанском мостике, название нашего катера. «Вот уж завтра глаза вытаращат! Вот уж удивятся!» - подумал я. И отправился спать.
Первым удивился Веник:
- Любопытно, какой это грамотей нацарапал? «Неистрибимый»! Надо же так!
- Ну, и что? - не понял я.
- Между «р» и «б» должно стоять «е», а тут - «и». Уразумел?
Да, я сразу всё уразумел. И вслух предположил:
- Какой-нибудь посторонний человек написал.
Веник пожал своими плечиками:
- Загадочно! Никто из посторонних, кажется, не в курсе того, как называется наш катер.
- Подслушал - и узнал. Подумаешь, «не в курсе»! Один ты в курсе, да? - набросился я на Веника. А про себя подумал? «Какое счастье, что Саша не проверяет мои диктанты и не знает моего почерка!» И ещё я подумал, что надо заниматься теперь больше.
С того дня мы стали писать диктанты не только по утрам, но и по вечерам - как говорится, на сон грядущий. А по ночам мне ещё чаще стали сниться хороводы орфографических ошибок и двойки с ехидными закорючками.
«Нарушителей границы» мы искали главным образом в воде. Всех незнакомых нам мальчишек мы вытаскивали из реки на свой «катер» и требовали предъявить документы. «Нарушители» были или совсем голые, или в одних трусах, и потому документов у них не оказывалось.
- Странно, странно… - говорил Саша. - Как это вы пускаетесь в плавание без документов?
«Нарушители» смотрели на нас как на сумасшедших. И я сам, между прочим, думал, что всё это - пустые игры и что из-за наших с Сашей переэкзаменовок мы так и не сможем использовать свой плот по-настоящему, для какого-нибудь важного дела.
ОДНАЖДЫ НОЧЬЮ
Никогда я не забуду эту ночь.
Вечером мы с Сашей подиктовали друг другу. Я снова вслух погоревал о том, что из-за Сашиной переэкзаменовки (о своей собственной я, разумеется, только подумал) мы никак не можем использовать свой плот. Саша стал произносить всякие благородные фразы, вроде того, что никто не должен страдать из-за его двойки и что мы можем плыть без него куда нам угодно. Тогда и я тоже стал бить себя кулаком в грудь: никогда, мол, не оставлял и не оставлю товарища в беде!
По ступеням застучала палка: дедушка вернулся с вечерней прогулки.
Иногда он возвращался гораздо позже, потому что его прямо на улице перехватывали и зазывали к себе пациенты: то послушать сердце, то проверить лёгкие, а то просто попить чайку.
Мы с Сашей простились до утра и не подозревали, что увидимся гораздо раньше.
А ночью вдруг затрезвонил жёлтый ящик с ручкой на боку, похожий на кофейную мельницу. Он будил нас не впервые: дедушку и по ночам вызывали в больницу или, как он говорил, «на трудные случаи».
Дедушка всегда полушёпотом отвечал в трубку:
- Еду. Ну, какой может быть разговор!
На самом деле ему приходилось не ехать, а идти, потому что машины у него не было. Ботинки дедушка в таких случаях натягивал в последнюю очередь и уже за дверью, а палка его не пересчитывала ступени. Неужели он думал, что я сплю и ничего не слышу?
На этот раз дедушка долго не отходил от жёлтого ящика.
- Так-с… Прескверное положение, - тихо говорил он в трубку. - До Хвостика я буду часа полтора добираться. Это если в обход, по дороге… Да что вы! Откуда сейчас машина? По реке, правда, куда быстрее… Да нет у меня персонального парохода. Вообразите, нету.