Сердито прервав Лэннинга, Сьюзен Келвин согласилась побыть с роботами на время закрепления программы. Но теперь она жалела, что согласилась. Если и есть что-нибудь скучнее скучного новогоднего вечера, так это новогодний вечер, проведенный с роботами. Она сняла трубку и сообщила на завод, что через несколько часов придет в крайнюю камеру.
Еще при входе в камеру — в сущности, это была роскошно обставленная комната — у Сьюзен возникло впечатление, что роботы поразительно кого-то ей напоминают, но кого именно, она не могла припомнить. Едва она открыла дверь, как роботы окружили ее и наперебой принялись представляться. И только когда она села в кресло, а они выстроились перед ней полукругом, Сьюзен вспомнила, на кого они похожи. Они были похожи на детей, собравшихся вокруг учительницы. И по росту, и по интеллекту роботы почти не отличались от десятилетнего ребенка. Мысль об учительнице ей понравилась, и глаза у нее заблестели. Она подалась вперед и заговорила:
— Дети… (Келвин едва заметно улыбнулась своему обращению: «Стареешь, деточка»). — Дети, нам предстоит провести вместе десять часов. Имейте в виду, что это — часы новогодней ночи, и то, как они проходят, само по себе отличает их от остальных часов года. Что вы предлагаете?
Роботы зашумели, потом собрались тесной кучкой и тихо заспорили между собой. Через несколько минут они снова выстроились полукругом перед креслом и хором ответили:
— Мы хотим елку и деда Мороза!
Сьюзен Келвин была неприятно поражена. Конечно, она знала, что на Новый год принято устраивать елку с игрушками и украшениями, и даже подозревала, какая роль во всей этой истории предназначена деду Морозу: по всей вероятности, он раздает подарки. Но желание роботов не понравилось ей по двум причинам. Первая была чисто профессиональной. Роботов с подобным эмоциональным характером она видела впервые, и это до некоторой степени ее стесняло. Вторая причина была личная. Сьюзен Келвин, как всякий весьма самостоятельный человек, не любила выполнять чужие желания, тем более желания, имеющие эмоциональную окраску. Она думала, что роботы захотят ознакомиться с некоторыми частными случаями Трех Законов Роботехники, с которыми могут встретиться в дальнейшем. Но их желание было настолько странным, что ей оставалось только подавить свое недовольство и неопределенно кивнуть головой.
— Гм, елку. Елку, игрушки, подарки и деда Мороза — так? Ничего не поделаешь, попробую это организовать. Но во всяком случае вам придется довольствоваться первыми двумя компонентами. Все-таки мой пол не позволяет мне играть роль деда Мороза.
Роботы впились в Келвин рубиновыми глазами.
— Елка будет, но вам придется помочь мне развесить игрушки. Впрочем, это не представит для вас большого труда.
Сьюзен Келвин позвонила в дежурный магазин и заказала большую елку с соответствующим набором украшений. После этого она обратилась к роботам:
— Почему вы выбрали именно елку?
Один из роботов вышел вперед.
— Как нам представляется, к самым сложным для моделирования чувствам у человека относятся его предрассудки — вернее, его вера в какие-нибудь нереальности. И хотя человек сам сознает их абсурдность, он испытывает сильные эмоциональные переживания именно в те мгновения, когда пытается создать реальную обстановку для нереального события. Нам, как высокоспециализированным искусственным существам, хочется ощутить эмоциональное воздействие, создаваемое новогодней ночью и ее неповторимой атмосферой.
Сьюзен Келвин закусила губу. Она этого не понимала, и такое отсутствие сообразительности задело ее профессиональное самолюбие. Она просто не имела права быть застигнутой врасплох интеллектуальными проявлениями какого бы то ни было робота. В конце концов, до ухода на пенсию она была Главным робопсихологом корпорации. «Пора уже забыть об этом, деточка», — подумала Келвин, наблюдая роботов.
— Ты прав, — сказала она наконец. — Ничего не поделаешь, вы получите свой урок нереальной эмоциональности.
Служители дежурного магазина робко позвонили у двери. Впервые им случалось приносить елку на заводы «Юнайтед Стейтс Роботе». Их смущение подбодрило Келвин, и она властно распорядилась, куда поставить елку и заказанные пакеты. Служители ушли, недоуменно озираясь, а роботы принялись украшать елку под руководством бывшего Главного робопсихолога. В данном случае эго руководство ограничилось представлениями Сьюзен Келвин об осевой и центральной симметрии, и она, используя пирамидальную форму елки, распорядилась развешивать украшения снизу вверх в уменьшающейся арифметической прогрессии. Подумав немного и оглянувшись на свою долгую жизнь, Келвин решила, что ее первый опыт по украшению елки не так уж и плох.
Елка заблестела разноцветными огнями, заискрился золотой дождь, закачались пестрые стеклянные шары. Роботы окружили нарядное дерево, и глаза у них радостно блестели. Келвин попыталась припомнить какую-нибудь новогоднюю песенку, но задушила еретическую мысль еще в зародыше. Сама мысль о Сьюзен Келвин, поющей перед новогодней елкой в окружении танцующих роботов, была несовместима с ее гипертрофированным интеллектом.
— Ну, дети, — спросила она, — теперь, надеюсь, вы довольны? Какова степень эмоционального воздействия?
Тот же робот снова выступил вперед и ответил за всех!
— Мы очень довольны! Именно этого мы и ожидали. Огромная доза необъяснимой веселости, не противоречащая принципу причины и следствия. Теперь остается только, чтобы пришел дед Мороз и принес нам подарки. Тогда мы будем совершенно довольны.
Сьюзен Келвин нахмурилась.
— Дед Мороз…
Громкий стук в дверь оборвал длинную тираду, которую она собиралась произнести перед своими питомцами. Дверь медленно открылась и в крайнюю камеру вошел… настоящий дед Мороз. Келвин окаменела, а роботы захлопали в ладоши.
— Дед Мороз, дед Мороз!
Сьюзен Келвин не могла произнести ни слова от удивления и только смотрела на деда Мороза и собравшихся вокруг него роботов. Он ласково улыбался, покачивая длинной, белой бородой, и уверенными руками развязывал мешок.
— Ну-ка, посмотрим, кто из вас самый умный? Сколько будет, если сумму 741 и 395 возвести в квадрат?
— 87 045 143 025! — почти выкрикнул робот ИР-3. (Серия называлась «Интеллектуальные роботы», и у каждого из двенадцати был свой порядковый номер.)
— Браво, мой мальчик. — Дед Мороз отечески погладил его по голове и вручил миниатюрную модель расширяющейся Вселенной.
— А теперь кто скажет мне, сколько в нашей Галактике звезд?
Самым близким к истине оказался робот ИР-7; он получил искусственного морского змея с бассейном.
— А каковы направление и напряженность магнитного поля у Меркурия?
Счастливый эрудит выхватил из рук деда Мороза модель субзвездолета и тотчас же начал заводить ее ключиком. Один за другим все роботы получили подарки и, преодолев первоначальное состояние сильного возбуждения, снова окружили елку.
Келвин не могла оторвать глаз от деда Мороза. Выло в его облике что-то удивительно знакомое, хотя она была уверена, что никогда не видала его прежде. Большие роговые очки, закрывавшие почти треть лица, также казались ей знакомыми. Но самой знакомой была улыбка. Легкая, добродушная, она успокаивала человека, внушала ему чувство довольства и уверенности в себе.