Художественный вкус архитекторов города проявляется в манере оформлять пространство и подчеркивать монументальность. Так, портик высокого северного фасада во дворе для аудиенций был снабжен боковыми крыльями, которые предназначались, конечно, для придания устойчивости всему сооружению, но вместе с тем давали тень и на углах прерывали лоджию, которая, несомненно, тянулась вдоль всех четырех сторон двора.
С градостроительной точки зрения обширное пространство двора для аудиенций, бесспорно, является ключевым пунктом в структуре города ввиду оригинальности его решения, которая заключалась в ясно выраженной многозначности этого двора; в то же время он был внешней границей между двором и городом и внутренней территорией города, и по своему характеру ничем не походил ни на дворцовый внутренний двор, ни на городскую рыночную площадь.
Трудно усмотреть реальную почву для сопоставления с дворцом в Кише, городе, что находился в Месопотамии и который к тому же более чем на сто лет старше дворца в Эбле и включал в себя самое меньшее три блока, из которых сохранились только два. Эти блоки располагались вдоль двух сторон открытого пространства, откуда шли входы в оба блока, а вдоль одной из сторон проходил портик с колоннами из сырцевого кирпича. Кроме того, во дворе, в центре большого помещения самого крайнего блока, было четыре колонны, размещенные вдоль одной оси; такое расположение напоминает систему из двух колонн в большом помещении административного комплекса в Эбле.
Оба блока дворца в Кише, вне сомнения, воздвигались по единому простому проекту, что типично для архитектуры Месопотамии, но не для обычной строительной практики в Эбле.
Тем не менее вполне возможно, что в обоих названных центрах, пусть даже по-разному, проявились следы древней традиции оформлять колоннами связанные с дворцовыми зданиями пространства, предназначаемые для определенных целей. Вполне возможно, что этот стиль в архитектуре пришел и в Киш и в Эблу из южного города Месопотамии — Урука».
Документы Эблы свидетельствуют о том, что нападения врагов были неожиданными и исключительно разрушительными. Но судьба все же сохранила для наших современников превосходные произведения древних эблаитских мастеров. Среди них горельефные изображения мужских фигур, мозаичные фризы с изображением различных животных, мужских и женских головок круглой скульптуры.
Профессор П. Маттиэ отмечал, что «…основу панно, несомненно, составляли деревянные плиты, на которых, видимо, были вырезаны рельефы, изображающие непокрытые части тела людей; вся одежда и все головные Уборы были выполнены в высоком рельефе из известняка, а прически вырезаны на лазурите или стеатите. На мозаичных фризах фигуры были выполнены либо в технике интарсии (интарсия — деревянная отполированная инкрустация, составленная из разноцветных кусочков дерева различных пород), особенно в случае маломерных композиций, либо составлены из различных подобранных друг к другу кубиков и частично облицованы.
Фигурки, как правило, составлялись из известняковых кубиков, а для фона обычно использовались разные материалы, из которых наиболее употребительны были лазуриты и красноватый камень. Круглые скульптуры по способу изготовления скорее всего не слишком сильно отличались от комбинированных панно и от фигурки быка с человеческой головой из дерева, золота и стеатита, которая была, вероятно, фрагментом украшения какой-то мебели и которую удалось полностью реконструировать. Бюсты и головы, очевидно, тоже комбинировались с сердцевиной, деревянной основой, к которой крепились плоской стороной стеатитовые изображения причесок, головных уборов, выделанные из других твердых камней и, быть может, покрытые золотом деревянные резные изображения лиц.