– Ладно, я понял. Напишешь мне или позвонишь?
– Да, – говорю я мягко, насколько возможно.
– Я скучаю. И если тебе просто понадобится компания, даже для чаепития, напиши мне. – Он звучит как-то грустно и потерянно.
– Конечно. Может, и поужинаем вместе к концу недели.
– Надеюсь. Ну ладно, мне пора работать.
– Целую, – говорю я и вешаю трубку.
На сердце стало тепло и приятно, словно что-то терзало внутри, а теперь успокоилось. Мне его тоже очень не хватало. Незначительная, несерьезная, глупая обида очень быстро проходит. Остаются лишь пустота и сожаление. И вместо того чтобы быть счастливой рядом с ним, провести драгоценные минуты с парнем, который пробуждает меня, волнует, наполняет эликсиром жизни, я сижу одна и пожираю себя изнутри, разрушая, разбивая, скатывая собственноручно ком грязи, который мешает жить, дышать, засоряет все вокруг, пачкая мысли, загрязняя восприятие, притупляя ощущения, делая чувства черствыми, зашоренными, мутными.
Тетрадь Элизы
Часть 2
«4
Дата: вроде вторник или среда. Спустя примерно неделю после записи первого слова в эту гнусную тетрадь воспоминаний.
Время: после группового занятия с психологом.
Сложно, слишком сложно вспоминать, но доктор настоятельно советует мне продолжать запись. Я хотела выкинуть эту гадкую тетрадь, но попытка не удалась. Бросила ее в мусорное ведро в нашей палате, но, когда вернулась после процедур, она лежала как ни в чем не бывало на моей полке. Это, конечно, сделал не святой дух, я понимаю. Наверняка это дело рук моей соседки Марты. Она, как никто другой, знает, что мне важно все оставить на этих листах. Записи будят спрятанные воспоминания, дни прошлого, погребенные под тоннами кладбищенской земли. И когда они выходят на свет, когда тени прошлого выползают из своих кладовых и подвалов, тянут ко мне изъеденные страхом костлявые руки, тогда, в те долгие затяжные секунды, минуты, часы, мне хочется сорваться, хочется послать всю эту новую жизнь и уничтожить себя. Марта говорит, так и должно быть. Любой стресс гонит мысли к наркотикам, мой собственный разум внушает мне, что от них станет легче. Но я-то знаю, что не станет. Сейчас нужно это пережить, просто сделать шаг, потом еще один и еще.
До 2007 года никогда не думала, что настанет время, когда я буду мечтать кануть в небытие. Но оно настало, и я действительно мечтала. Сейчас мне не верится, что я, выбравшись из пучины забвения, почти отмахнувшись от этих убивающих изнутри мыслей, снова думаю о том, чтобы погрузиться с головой в отстойную яму.
Нет, я не готова! Не хочу! Я пытаюсь и буду пытаться!
Вот и вчера, когда я лежала на кровати и мне не спалось, накатывали волны удрученности и апатии, жалости к себе, волны никчемности и бессмысленности, я задумалась: а не сбежать ли мне отсюда, чтобы купить дури и улететь далеко и навсегда? Повернув голову, увидела пристальный взгляд Марты. В нем было все: понимание, сожаление, прощение и уверенность. Я улыбнулась ей и закрыла глаза, отогнав всех этих навязчивых мух, которые то и дело ко мне возвращались. И вот сегодня я снова взялась за ручку, чтобы продолжать выливать на белые листы свои воспоминания.
Конец 2007 года…
Приближалось Рождество. Я все выходные посвятила поиску подарка для него. Возможно, это было неуместно – ведь мы просто общались. Но мне так хотелось порадовать его, сделать приятное, увидеть всплески удовольствия в его глазах. Я выбрала галстук – символ мужского статуса и вкуса. Он предпочитал ходить в костюмах, и, увидев галстук на манекене, я поняла, что именно этот будет прекрасно смотреться на нем. Стоил он целое состояние, я потратила почти все отложенные на подарки родным деньги на темно-синий шелковый клочок ткани. Я несла его в фирменном пакете магазина, словно сокровище. В общежитии убрала на верхнюю полку стеллажа, и при каждом взгляде на пакет тепло разливалось внутри. До рождественских каникул оставалась примерно неделя, когда я обнаружила в своей тетради записку.
До сих пор помню, как билось мое сердце, как я чуть не запрыгала от радости, увидев ее содержание. Помню, как прижимала к сердцу, чувствуя, что внутри не хватает места этому урагану из искр, взмывающих салютами высоко-высоко.
Текст я и сейчас могу пересказать дословно, эта записка стоит у меня перед глазами:
Ты прекрасна. Приходи в пятницу после 20.00 в театральный зал, у меня для тебя сюрприз.
По рукам даже сегодня бегут мурашки. Только тогда они бежали от счастья, а сейчас – от ужаса.
Наступила долгожданная пятница. Все дни я только и делала, что отсчитывала минуты до этого момента. Словно сегодняшний вечер должен был стать кульминацией в истории моей жизни, самым важным событием, самым долгожданным и значимым. И он стал, к сожалению, стал…