Я почувствовал пробравшийся под пальто прохладный ветерок, голова тоже немного остыла, и я побрел обратно в гостиницу, смирившись с образовавшейся в сознании пробоиной.
На следующий день я немного припозднился с подъемом, сборами, завтраком. Придя в конференц-зал, обнаружил что он до отказа заполнен, да еще и лампы уже потушены. И вот я, подсвеченный тонкой полоской света от входной двери, стоял посреди узкого прохода темного зала, посреди жужжания человеческих голосов, и высматривал, куда же мне приткнуться. Выступление еще не началось, на сцене проводились последние приготовления. Но сидящие то и дело поворачивались в мою сторону, видимо, реагируя на тонкий отвлекающий луч, который я принес в зашторенный мир, а может, делали это по инерции или какой-то физиологической причине. Я заметил поднятую руку в самом центре зала и стал приглядываться – Серж. Он встал во весь свой немалый рост и усердно махал мне, подзывая к себе.
«Повезло», – подумал я.
Мой коллега придержал для меня местечко. Я прошел по центральному проходу и спустился до восьмого ряда. Серж со своим знакомым разместились в самом центре и с доброжелательным и даже немного смешливым видом ждали моих дальнейших действий. Делать было нечего, я стал пробираться к ним. Народу, приехавшего на это событие, оказалось больше, чем ожидалось, ряды стульев были так близко расположены к соседним, что я тревожил не только тех, кто сидел на этом ряду, но и тех, кто, по несчастью, оказался перед ним. Мой огромный портфель и выпирающие острые локти то и дело задевали плечи сидящих впереди людей.
– Простите, приношу извинения, мне очень жаль, – непрерывно повторял я.
Было дико неудобно и душно, я злился на свою нерасторопность, на друга, усевшегося в самом центре, на газеты, которым я уделил лишние десять минут за завтраком, и на все обстоятельства, сложившиеся сегодня против меня. Рухнув на твердый деревянный стул и наверняка залившись красным цветом, как перезрелый помидор, я попытался не взорваться от переполнявшего меня негодования.
– Все нормально? – спросил Серж со своей известной издевательской интонацией.
– Да, все отлично, – тихо отозвался я, пытаясь пристроить портфель, расстегнуть жилетку и хоть немного отдышаться.
Только тогда я заметил в переднем ряду ее лицо вполоборота и смеющиеся глаза, обращенные на меня. Уголки губ были немного приподняты, что создавало впечатление какой-то играющей радости.
Я глупо улыбнулся. Она легко повела плечами, словно сопереживала мне или поддерживала. А потом отвернулась, потому что со сцены полились торжественные звуки голосов. Для меня же все, кроме блеска ее глаз и острых уголков губ, отошло на задний план – все звуки, лица, выступления. Все! Я видел только ее обнаженную шею, на которую ниспадали выбившиеся короткие непослушные волоски. Я разглядывал ее узкие плечи, гордую осанку, маленькие мочки ушей с тонкими золотыми сережками. Вдыхал воздух, который, мне казалось, пропитался ее присутствием. Сердце бешено дребезжало, а мозг конвульсивно пытался привести тело в сознание. Сказать, что я не услышал и не запомнил ничего из сказанного со сцены, – значит ничего не сказать. Всю жизнь мой мозг постоянно требовал новых знаний, загадок, теорий. Теперь же он трудился и функционировал только в одном направлении. Он придумывал, как бы мне узнать ее имя, как ненавязчиво подойти к ней во время перерыва, как представиться и не показаться полным увальнем, которым она наверняка меня и считала.
Первая часть конференции закончилась, наступило время перерыва и кофе. Но я продолжал сидеть как приклеенный, не зная, что делать дальше.
– Эй, ты чего, уснул? – чей-то голос долетел до меня будто из-за стены.
– А? – только и смог выдавить я.
– Иосиф, ты чего? У тебя все хорошо? Пойдем выпьем по чашечке крепкого кофе, он тебе точно не повредит, – встревоженным голосом произнес мой друг.
– Да, да, Серж. Уже иду, задумался.
– Неужели ты так усердно перерабатываешь полученную информацию и думаешь, как бы ее оспорить? Кажется, я слышу скрип шестеренок в твоей голове.
– Я? Да, что-то вроде того, – пробормотал, даже не обратив внимания на его очередную насмешку.
Я видел, как она неспешно встала, покачивая округлыми бедрами, обтянутыми строгой темно-синей юбкой, как ненароком обернулась в мою сторону, задержавшись на мне взглядом чуть дольше, чем было положено, затем вышла из зала. Я встал и направился с остальными в холл, где уже накрыли столы. Взял чашку горячего кофе и вышел на улицу.