Второе: при общении с другими продумывать каждое слово. Мне ведь приходится постоянно себя контролировать, помнить, в чьем я теле в настоящий момент нахожусь, и подстраиваться под этого человека, под ситуации, в которых он оказывается.
В положении мистера Олда, конечно, все можно свалить на старость, это очень удобно. Но вот с другими такой номер не пройдет.
Третье: не забывать, кто я на самом деле. Очень хорошее правило, отрезвляет и не дает окончательно потерять себя.
Я встала с кровати и открыла комод. Записная книжка, как и прошлый раз, была спрятана под аккуратно сложенными майками. Мне принесли горячий кофе с молоком и оладьи, сдобренные клубничным джемом. Вкусные, они действительно вкусные.
Так, где я остановилась прошлый раз? Пролистала страницы, пока не нашла то место, где закончила, и, устроившись поудобнее в кресле у окна, погрузилась в его воспоминания.
Тетрадь мистера Олда
Часть 2
«Первый день конференции подошел к концу. Я нервно ерзал на стуле, не зная, как поступить.
– Ну что, Иосиф, куда пойдем ужинать? – спросил меня Серж, сделав это нарочито громко.
– Даже не знаю, друг, есть предложения?
– Дамы, – церемонно обратился он к Кларе и Астрид, – вы не поможете нам с этим многоуважаемым джентльменом определиться по поводу ужина? Может, вы знаете какое-нибудь приличное заведение в этих краях?
– Конечно, знаем, – рассекая воздух скрипучим голосом, захихикала Клара. – Мы вот сегодня планировали пойти в ресторан Marin. Говорят, там прекрасные устрицы и вкусное вино.
– О, мы тоже обожаем устрицы и не прочь выпить хорошего вина. Да, Иосиф? – Серж подтолкнул меня вперед.
– Да, – как-то слишком нервно ответил я, словно стоял у доски перед строгим учителем, чем вызвал у Астрид улыбку и легкий смешок. Устриц, к слову, я не переваривал, как и мой желудок, но отказаться от предложения провести с ней вечер… Вы шутите? А мое тело, так оно в ее присутствии оказалось невыносимо неуправляемым. Ну почему я выглядел шестнадцатилетним подростком, а не важным мужчиной сорока лет?
– Ох, – театрально выдохнул Серж. – Ну что у меня за друг такой! Не человек, а сухарь. – И они с Кларой на пару расхохотались. – Что ж, дамы, тогда ввиду отсутствия возражений с обеих сторон разрешите вечером составить вам компанию? – с мягкой улыбкой и все так же церемонно спросил он девушек.
Клара посмотрела на Астрид, которая все это время только слегка улыбалась, а потом повернулась к нам.
– Ну ладно, только в виде исключения, – театрально произнесла она и мило хихикнула.
«Ну-ну», – подумал я. Но Астрид, ее молчание, легкие, милые движения уголками губ казались мне чем-то запредельным, далеким и космически притягательным.
– Отлично, прекрасные дамы. Тогда в восемь мы будем ждать вас в фойе гостиницы. Договорились?
– Да, в восемь устроит вполне, – опять ответила Клара, наигранно хлопая ресницами, словно старалась обмахнуть свои горящие щеки или даже взлететь.
– Ну вот и отлично.
Клара улыбнулась нам во все свои зубы, взяла Астрид под руку и, виляя угловатым задом, чуть ссутулившись – в отличие от Астрид с королевской осанкой, – прошествовала из зала.
– Видишь, дружище, я все устроил, а то ты совсем бы зачах, – сказал, широко улыбаясь, Серж.
– О чем это ты?
– Да так, о химии, не переживай. – Он похлопал меня по плечу и, уже было удалившись, обернулся и крикнул: – В восемь. Это твой шанс. – И скрылся за дверью.
Я продолжал стоять и никак не мог прийти в себя. Вечер в ее компании… Противоречивые мысли заметались в голове. Я должен был взять себя в руки, произвести на нее впечатление приличного мужчины, семьянина. Хотя, признаюсь, ни о каком приличии я и думать не мог, да какие тут приличия вообще, когда чувства, словно вылетающая из бутылки шампанского пробка, бьют в голову, и не только.
«Что со мной происходит? Что я опять творю? А как же Мари?» – спросил я самого себя, подхватил вещи и помчался в номер.
Остаток времени до ужина я провел, расхаживая по комнате с бокалом виски и нервно собираясь. Знал, что это чувство неправильное, нечестное. Мои мысли и фантазии запретны и постыдны. Я женат, и у меня есть сын. Я даже составлял в голове список аргументов против. Потом настраивался держать себя в руках, уверял, что учащенное сердцебиение, пожирающий взгляд ничего не значат и ни к чему не приведут. Пытался прогнать навязчивые образы. Но воспоминания о ее улыбке перечеркивали все доводы, крушили все аргументы, уничтожали сомнения.