Сворачиваю аккуратно письмо и откладываю в сторону. Наверное, слишком размыто и жалостливо. Ну а что я могу написать? Мне нужна правда. Еще раз глотаю из стакана, туман в голове становится все гуще и объемнее, замедляя внутренние механизмы. Продолжать активные действия уже поздно, глупо и бесполезно. Крепкий алкоголь явно не мой соратник. Да и кому он вообще соратник?
Глава 14
Я живу в каждом из них, проживая множество жизней, чувствуя то, что ни одному другому человеку не дано почувствовать и не успеть ощутить. Я Лина, я храбрый мышонок Элджернон.
Открываю глаза и слепну от кристально-снежной белизны, окружающей меня. Белые стены, белый потолок, белая постель, весь интерьер тоже белый. Мне кажется, даже мои руки, которые лежат поверх белоснежного покрывала, тоже приобрели какой-то снежный оттенок.
– Я что, попала в рай? – неконтролируемо произношу вслух.
И слышу веселый, игривый смех, разлетающийся по комнате.
– Если бы. Скорее, это чистилище, в котором мы застряли надолго, – отвечает молодой задорный голос откуда-то слева.
Поворачиваю голову и чувствую боль, которая зарождается где-то под волосами, потом перемещается в направлении висков и растекается по всем кровеносным сосудам. Тихая и ноющая, она движется в хаотичном порядке, при этом пульсируя в каждой клеточке тела.
«Не может же быть, что и там, по ту сторону, я буду продолжать страдать? Нет, нет, нет. Скорее всего, я все еще где-то в нашем мире. Но тогда кто я, где я и кто та блондинка слева?»
– Ты уверена, что это чистилище? – спрашиваю, кривясь от света и тихой головной боли.
Она снова смеется, легко и задорно.
– Да ладно, Элиза, я хотя бы не проснулась с мыслями о рае. – И она вновь хихикнула.
«Элиза? Я Элиза? Я жива? Ура-а-а, я Элиза, и я жива! – ликую про себя, благодаря за это всех святых, и сжимаю тонкое одеяло. – Но тогда где я?»
Я резко подскакиваю на кровати, вся боль стрелой устремляется за мной и сосредотачивается где-то внутри головы, под самой ее корой, что автоматически возвращает телу горизонтальное положение, и я издаю протяжный стон.
– Эй, ты чего так резко встаешь? Детоксикация еще не закончена. Ты что, уже здорова? – произносит серьезно-удивленно тот же голос слева.
– Детоксикация? – переспрашиваю я шепотом, чтобы не потревожить ничего внутри головной коробки.
– Элиза, ты чего?
– Да что-то с головой, – стону я.
– Заметно, сейчас позову медсестру.
Я не возражаю, потому что в голове адски пульсирует. Словно в меня, как в пустую стеклянную сферу, втиснули металлический маятник, который каждую секунду врезается в стенки в попытках пробить купол и размозжить, размазать все его содержимое.
Через несколько бесконечных минут приходят медсестра и доктор в таких же, как и все вокруг, белых одеждах.
– Доброе утро, Элиза. Как ты? – спрашивает мужчина обеспокоенным голосом.
– Очень болит голова, доктор, – выдавливаю я.
– Это мы поправим. Жду тебя через час у себя, надеюсь, тебе полегчает.
Я чуть киваю. Он выходит, а медсестра просит меня перевернуться на живот и поднять ночную рубашку, оголившись ниже пояса.
Я выполняю все команды без промедления и возражений, после чего чувствую, как острая игла входит в мягкую пятую точку.
Не знаю, что за чудо укол мне сделали, но через какое-то время боль утихает, и я могу расслабиться. Нет, она не проходит окончательно, но ее можно стерпеть, с ней можно сосуществовать.
«Значит, Элиза все-таки в клинике», – думаю я, после чего облегченно выдыхаю и улыбаюсь, словно с моих плеч внезапно сваливается мешок кирпичей.
«Интересно, в какой она клинике и как туда попала?»
– Ты как? Полегчало? – спрашивает соседка по комнате.
– Да, спасибо.
– Ничего, бывают хорошие дни, а бывают плохие. Но скоро все пройдет. Я знаю, как-никак уже полтора месяца тут. Главное – держаться. Второй раз сюда не возьмут, тем более на халяву. Понимаешь? Такого шанса больше не будет.
– Сюда? – спрашиваю я, прикинувшись дурочкой.
– Ну, в «Возрождение». Понятное дело, можно найти и другие подобные места, но…
«В «Возрождение»? Ничего не понимаю. Я же звонила, и мне сказали – ее тут нет. Вот же персонал, вечно они все путают. А я места себе не находила. Значит, они все-таки ее взяли. Разве это не чудо?»
Я настолько счастлива, настолько переполнена радостью, что готова расплакаться от этого благоговейного переизбытка чувств. И, само собой, слезы бегут по щекам.
– Эй, ты чего? – удивленно спрашивает соседка.
– Просто, просто от радости, – говорю я, втягивая воздух и вытекающую из носа жидкость.