– О да, такое тоже бывает, – хмыкает она. – Это все очистка организма. Скоро будешь кристально чистой, как вся эта клиника. Главное, не загадь вновь. – И она смотрит на меня серьезным взглядом человека, повидавшего многое и знающего, о чем говорит.
– Я постараюсь.
Ее настороженное лицо вновь светлеет, небрежная улыбка пляшет на губах.
– Пошли позавтракаем в этом райском местечке, – хихикает она, переодеваясь из больничной ночнушки в больничный костюм, само собой, тоже белого цвета.
– Да, – тихо соглашаюсь я, встаю с кровати, вижу на стоящем рядом стуле одежду и повторяю за ней ритуал.
Мы выходим из комнаты и идем куда-то направо, потом вниз на два этажа, а там по длинному коридору до самого конца. Помещение, в котором мы в итоге оказываемся, просторное, с большими окнами, наполненное каким-то осязаемым солнечным светом. Вся комната делится длинными столами на небольшие секторы, а справа красуется дорожка раздачи еды.
Я важно прогуливаюсь вдоль витрины с утренними блюдами, выбирая для себя овсяную кашу, тосты и апельсиновый сок. Мы садимся за длинный стол у окна, где уже уплетают свой завтрак три молодые девушки.
– Давай не рассиживайся, тебе скоро на встречу с доктором Сэйвором. А потом, насколько я помню, у нас групповая терапия, – говорит мне соседка.
Я приступаю к завтраку. На самом деле организм Элизы не очень хочет принимать пищу, даже несмотря на то что я-то как раз очень голодна. Но против тела не пойдешь. Я съедаю пару ложек каши, откусываю тост, запиваю соком и отодвигаю тарелку.
– Ну вот ты опять. Надо нормально поесть. Пересилить себя и впихнуть все до последней крошки в это истощенное тело, – хлопочет соседка, пододвигая обратно ко мне почти нетронутую тарелку каши с надкусанным куском хлеба.
– Я бы хотела, только как? Меня уже подташнивает, – выдавливаю я.
– Знаю, знаю. Но давай еще хотя бы пару ложек, – уже мягче, не так по-учительски произносит она.
Я вожу ложкой в каше, но до рта донести так и не могу, при одной мысли к горлу подступает тошнота. Потом делаю над собой усилие, беру тост, который кажется аппетитнее каши, и откусываю еще один кусок.
– Почему ты заботишься обо мне? – спрашиваю вдруг я, дожевывая.
– Просто я все это уже проходила, и не раз, – спокойно отвечает она.
– Да?
– Да, Эл, я же рассказывала. Не в этой клинике, конечно, но по ощущениям всегда одно и то же, будто весь мир против тебя, даже ты сама, твое собственное тело. Но это не так. Против только твой зависимый разум. Все остальные только за тебя! Но, когда я это поняла, было слишком поздно. Я потеряла все. Все! Но ты еще такая молодая и… сильная. Ты светлая – и в мыслях, и в поступках. Так что разберись в себе. Оставь все зло прошлого в этих стенах и стань свободной. Начни уже новую жизнь.
Как бы я хотела знать, о чем она говорит, но не знаю.
Я киваю, девушка показывает мне на часы:
– Тебе пора.
Я встаю, не зная, куда идти и что делать.
– Может, составишь компанию и проводишь меня? – спрашиваю я и смотрю на нее щенячьими глазами.
Она улыбается и встает из-за стола. Мы поднимаемся на второй этаж, доходим до второго кабинета справа.
– Ну, жду дома, – говорит она, после чего обнимает меня, гладит по волосам и идет дальше.
На двери висит табличка «Доктор М. Сэйвор». Я негромко стучу.
– Да, да, заходите.
Открыв дверь, вхожу в светлый, но не безукоризненно отбеленный кабинет. Два кресла, маленький диван у стены и за столом – шкафы кремового оттенка разбавляют белизну комнаты. Стены, украшенные фотографиями и какими-то дипломами, вообще нарушают всю концепцию клиники, но зато придают кабинету жизни и уюта. Я расслабляюсь, видя теплую улыбку доктора. Это высокий статный мужчина лет сорока, выбритый и ухоженный, с прямоугольными очками на крупном носу и мясистой нижней губой. Его черты нельзя назвать идеальными, но все в нем какое-то мягкое, гармоничное и располагающее. Никаких резких деталей.
– Ну что, Элиза, как ты себя чувствуешь?
Я не знаю, что ответить, поэтому произношу:
– Нормально.
– Как голова?
– Спасибо, прошла.
– Ну, как я и обещал.
Я улыбаюсь.
– Ты идешь на поправку, и это меня радует. А тебя?
– И меня.
– Послушай, Элиза, сейчас тот период, когда ты должна понять, чего хочешь от жизни. Мы сможем снять только физические симптомы зависимости. Но душевные испытания ты должна пройти сама. Это не значит, что ты одна. Мы с тобой, мы рядом. И мы все хотим тебе помочь. Я обещаю и гарантирую тебе нашу поддержку на этом пути. Завтра ты переходишь на второй этап. Расписание занятий и обязательной трудотерапии возьми у сестер в приемной. Мы все надеемся на тебя, – широко улыбаясь, спокойным и доброжелательным тоном говорит доктор.