Я киваю, не понимая, к чему он клонит. Я ничего не понимаю. Но мне нравится этот большой добрый мужчина. Рядом с ним я чувствую себя в безопасности. Я верю ему.
Потом он рассказывает о моем лечении, о том, что собирается сделать в ближайшем будущем, какие лекарства поменять и какие я могу почувствовать неудобства или последствия. После чего желает удачи и отпускает. Я спускаюсь в комнату, где, читая книгу, лежит соседка.
– Ну что, дружочек, мы уже опаздываем. Пошли к этой мисс Спокойствие.
Она кидает книгу на подушку, берет меня за руку и тащит по коридору. Через минуту мы врываемся в небольшой зал, в котором по кругу расставлены стулья и уже разместилась группа из восьми человек.
– Леди, вы опоздали, – произносит строгая женщина лет пятидесяти с добрыми темно-карими глазами.
– Ну, Элиза застряла у доктора Сэйвора. Она сегодня очень нерасторопная. А я ждала ее, – весело, без малейшего чувства вины отвечает блондинка.
Я же просто стою, как нашкодивший ребенок, и смотрю в пол.
– Ты, Марта, могла бы и не ждать, – говорит важная леди.
«Отлично, значит, мою соседку зовут Марта», – делаю я в памяти заметку.
– Но я ждала. Этого уже не изменить, – произносит она с хитрой улыбкой и смотрит на меня.
– Ладно, рассаживайтесь, неразлучники.
Мы садимся на свободные места.
– Элиза, раз мы все собрались, давай начнем с тебя, – говорит «воспитательница».
Услышав это, я вся сжимаюсь, мои мысли судорожно мечутся, я не понимаю и даже не представляю, что должна говорить всем этим людям. И вообще, для меня и для Элизы лучше ничего, совсем ничего не говорить. Я продолжаю молчать, разглядывая скрещенные пальцы собственных рук, обгрызенные ногти и заусенцы.
– А могу я начать? – звучит немного вызывающе голос Марты.
Кажется, тяжелый вздох важной женщины слышат все участники.
– Ты, Марта, конечно, можешь. Но мы тут, чтобы помочь каждому, чтобы каждый мог высказаться. И Элизе это тоже не помешает. Ей стало бы легче.
– Вы давите на нее, доктор, – говорит Марта с какой-то угрозой в голосе.
– Ты недовольна моими методами, Марта? Тебя что-то не устраивает? Или ты считаешь, что знаешь лучше меня, что нужно другим пациентам? – спрашивает она серьезно.
В комнате повисает тишина, Марта уверенно и как-то спокойно смотрит на женщину и молчит. Та продолжает, не дождавшись ответа:
– На этом ставим точку! У себя на занятиях я такого больше не потерплю. И я на нее не давлю. – После чего она переводит внимательный взгляд на меня. – Элиза, я не давлю на тебя. Просто советую высказаться.
– Она выскажется, когда сможет, – опять перебивает ее Марта.
Врач в очередной раз тяжело вздыхает, серьезно смотрит на нее и сдается, переключившись на какого-то парня из нашего круга.
Марта берет мою руку и шепчет мне на ухо:
– Не переживай, я не дам тебя в обиду. – Она мягко и по-дружески улыбается. – Расскажешь, все расскажешь, но тогда, когда ты сама этого захочешь.
Я киваю. Мне нравится ее забота и покровительство.
После посещения сеанса психотерапии и выслушивания грустных историй участников Марта делится, что сегодня на обеденной трапезе она дежурит в столовой, и я вызываюсь ей помочь. Мы расставляем столовые приборы, салфетки, хлеб и солонки. После обеда убираем со столов и подметаем пол. После не такой уж неприятной трудотерапии по расписанию значится читальный клуб, куда мы и направляемся. В этот день обсуждаем научно-фантастический роман Дэниела Киза «Цветы для Элджернона». Я читала его, когда еще была собой, Линой. И он однозначно входил в список моих топ-книг. Это произведение потрясло меня своей глубиной, стилем, содержанием и формой. Автор побуждал думать, рассуждать, заглядывать в темные уголки человеческой души. Теперь же мне комфортно среди людей, которые обсуждают «несовершенства» как идеал мироздания, поднимают темы истинного Я, темы жизни, смерти и судьбы. Я среди них не Элиза, не Анна – сейчас, в этот самый миг, я Лина Маккольм. Я – это я.
– Скажи, Элиза, какой ты видишь себя? Кому из героев ты симпатизируешь, а кому нет? – спрашивает меня молодой сухощавый мужчина с живыми глазами.
– Я вижу себя мышонком. Я Элджернон.
– Почему? – интересуется Марта, словно заглядывая мне в душу.
– Потому что застряла в лабиринте. В лабиринте жизни. Вначале я была обычной и жила, как и все девочки и девушки, как все любимые дочки, внучки, сестры. А потом кто-то решил, что я могу быть подопытным мышонком, что мне зачем-то это нужно. И наградил меня тем, что мне не было дано от природы, да и никому из моего вида. Я узнала то, что не должна была знать, стала тем, кем никогда не должна была быть. А итог всегда один, финал жизни всегда жесток. И я знаю, что рано или поздно меня ждет еще одно разочарование, когда пойму, что не принадлежу ни этому миру, ни другому, что я все тот же маленький мышонок, которого давным-давно не существует. А моя жизнь – всего лишь эксперимент, который останется только на бумаге и на мраморном камне двумя несложными строками: датами и именем.