Странно, но в таких местах время замирает, останавливает свой бег. Дома для престарелых как камни в ручье, которые огибает течение жизни, мчась дальше, и только спустя много лет можно разглядеть произошедшие перемены.
«Ты мне еще нужен, Иосиф. Очень нужен!» – говорю я тревожно кому-то внутри себя.
Выйдя из здания с главного входа, я внимательно смотрю на табличку:
«Последняя пристань»
Основан в 1950 году
Отлично, беру на заметку и ползу в сад. Прохожу мимо здания, рассматривая всех, кто попадается на пути. Не заметив ничего странного, направляюсь под деревья, в приятную зеленую тень, сажусь на лавочку и открываю дневник.
Жизнь мистера Олда
Часть 4
«…В заключительный день конференции после банкета дамы пошли собираться на ужин, мы же с Сержем решили провести час-другой в уютном кафе при отеле за превосходным золотистым бурбоном.
Усевшись поудобнее в добротное кожаное кресло за массивным круглым столом темного дерева и получив свою порцию терпкого напитка, я вдохнул в себя дым и полностью расслабился. Мои веки предательски сомкнулись, мне хотелось просто улететь, раствориться в этом кресле. Однако мою идиллию прервал спокойный, но при этом неприятный голос Сержа:
– Ну что, Иосиф, тоже попался?
– О чем это ты? – не открывая глаз, процедил я сквозь зубы, понимая, к чему он клонит.
– Да, друг, я все вижу. Все, – таким же размеренным, как стук колес поезда по рельсам, голосом произнес он.
– И что же ты видишь? – приоткрыв нахально один глаз, спросил я.
– Забвение, друг. Сладкое, безбожное забвение.
Я только улыбнулся и пригубил свой напиток. Бурбон раскаленной волной растекался во мне, согревая, обнадеживая и распространяя долгое, томное послевкусие.
– Что ж мне делать, Серж? – сам от себя не ожидая, произнес я.
Он хмыкнул, глотнул виски из стакана и сказал:
– Наслаждаться жизнью. Но… – И затянул свою долгую театральную паузу.
– Что «но», не тяни, на меня твои уловки не действуют.
– Но не теряй голову. Сейчас мы здесь, живи здесь. Завтра мы будем дома, живи дома. Не советую тебе пытаться совместить эти части своей жизни.
– Ну ты-то научен опытом, а я вот новичок, – подзадорил его я.
– Вот я и говорю с учетом своего опыта. Ты же такой правильный и рациональный, вот и принимай решения логичные и взвешенные. Не поддавайся неизведанному. Просто поверь, там ничего хорошего нет.
– Откуда знаешь?
– Не спрашивай.
Мы снова пригубили напитки, а затем каждый погрузился в свои мысли. Больше к этой теме мы не возвращались. Да и мне не удавалось взвесить, посмотреть на все холодно и отстраненно. Я не мог контролировать эмоции, которые снежным бураном накрывали меня при одной только мысли об Астрид. И я перестал пытаться. Просто принял это чувство, это свое «я», всецело отдавшись ему.
Часов в восемь вечера мы встретили в фойе отеля наших дам и направились на ужин. Несмотря на непринужденную, казалось бы, веселую атмосферу, шутки и разные истории, которые травил Серж, какая-то грусть тусклой лампой повисла над столом и погрузила нашу компанию в угнетающий полумрак. Астрид была молчаливее, чем обычно, ее глаза сегодня не источали только ей свойственную медовую сладость и томность, в них не отражалась обычная глубина, а только какой-то печальный туман.
Даже сейчас, когда я смыкаю веки и вспоминаю ее, вижу эти глаза, два полных бочонка блестящего каштанового меда.
Было уже начало двенадцатого, когда Астрид встала из-за стола и сказала:
– Мне, пожалуй, пора, друзья.
– Астрид, ты чего? – спросила у нее Клара. – Останься еще ненадолго, мы даже толком и не повеселились. Можем все вместе поехать в танцевальный клуб.
– Нет, мне правда пора, – отрезала она.
– Можно, я провожу тебя? – спросил я очень быстро и, не дав ей времени на раздумья, резко встал из‐за стола.
– Ну вот, так всегда, – заметил Серж. – Еще нет и двенадцати, а они уже бегут по своим норкам.
– Серж, не будем, – серьезно прервал я его.
Пожав ему руку и попрощавшись с Кларой, я пошел за Астрид, которая скрылась за дверью.
Мы шли до гостиницы в полном молчании и в таком же окружающем нас двоих молчании мы поднялись к ее номеру. Просто встали перед дверью и посмотрели друг на друга. Я не знал, что ей сказать, не знал, надо ли мне вообще что-то говорить.
– Зайдешь? – спросила она тихим голосом.