Как же это приятно – обмениваться улыбками. Вы когда-нибудь задумывались, зачем мы улыбаемся? Почему? Улыбка словно сигнал, свет маяка, ключ, открывающий тысячи дверей. Казалось бы, простое движение мышц, как и сотни других движений, но такое глубокое, такое многозначительное. Я люблю чужие улыбки и сама люблю улыбаться. Иногда мне кажется, что именно в улыбке заключается истина. Не простая истина, но целый внутренний мир. Интересно, а кто-нибудь изучает улыбки? Как отдельный вид искусства. Есть красивые, есть лживые, есть скрытые, а есть распахнутые настежь. Я бы с удовольствием их исследовала.
Мои мысли прерываются началом трудового дня. Сегодня мне предстоят насыщенные полторы смены. Я получила выговор за вчерашний прогул и грозное предупреждение. Как сказал начальник, «еще один пропуск – и вылетишь как пробка». Поэтому мысли о погоде, природе, Лилиан и декане стараюсь пока отложить в сторону, иначе мозг взорвется. Нужно расслабиться и произвести перезагрузку. Пусть сегодня будет обычный хороший день в теле Анны.
Все как всегда – десятки чашек кофе, завтраки, запах зерен, листьев чая, сладкого теста, запекающегося в печке, а также тающего сливочного масла и меда. Люблю ароматы своей работы. Я сегодня наигранно весела как никогда, и большинство посетителей делятся со мной своими утренними улыбками, ну и чаевыми, конечно. Ала нет – наверное, он еще в командировке. А вот странный мужчина, который постоянно захаживает к нам и сидит за угловым столиком, никуда не торопится. Обычно, выпивая чашку крепкого кофе, он уходит, а сегодня берет уже вторую. С каждым разом его взгляд все пристальнее и настойчивее, словно он пытается что-то разглядеть, словно ищет кого-то. Очень-очень странный и пугающий тип. До этого я старалась минимизировать наш контакт, сухо здоровалась, принимала заказ – и на этом все. Он тоже не отличался общительностью. Но сегодня я решила выяснить, чем его так привлекаю, постараться отбить желание пялиться на меня. Беру пять минут перерыва, снимаю фартук и подхожу к его столику.
– Еще раз добрый день, сэр. Вам все нравится? – театрально-мило произношу я.
Он прямо смотрит на меня и только кивает, словно кофе застрял у него в горле.
– Я присяду? – спрашиваю настойчиво.
Он мешкает, но в очередной раз кивает и показывает рукой в направлении стула.
– Спасибо. – И я сажусь напротив. – Скажите, сэр, почему вы так пристально меня разглядываете? – спрашиваю прямо в лоб, надеясь застать его врасплох – зачем мне прелюдии?
– Я тебя не разглядываю, с чего бы, – говорит он, пытаясь показать свою уверенность, но ее нет.
– Сэр, не делайте из меня дуру. Я все вижу. И мне это не нравится. Давайте решим все сейчас.
Он ставит чашку кофе на стол, смотрит на меня открыто и с какой-то нестерпимой злостью в глазах.
– Хорошо, Анна. Как скажешь. Давай будем честными друг с другом.
– Я согласна, – отвечаю серьезно.
– Отлично. Тогда скажи, что это за цирк и почему ты ведешь себя так, словно меня не знаешь?
Мои глаза округляются.
– Сэр, я вас не знаю, – уверенно произношу я. Но внутри мечутся мысли. Может, это кто-то из старых знакомых Анны? Вот это было бы нехорошо. – Ну или не помню, – добавляю уже неуверенно.
– Да? А я скажу, что ты меня знаешь и помнишь. Хватит придуриваться, – продолжает он упорно.
– Я не придуриваюсь. Я вас не помню, сэр. Представьтесь, пожалуйста.
– В какие игры ты вздумала со мной играть?
– Игры?
– Да, игры. Если ты меня не знаешь и не помнишь, тогда зачем ты мне звонила?
– Я вам не звонила, – возмущаюсь я. Но потом застываю в шоке. Это Анна звонила ему.
– Да? И не просила о помощи? К примеру, нелегально достать пистолет, потому что психам, стоящим на учете, оружие не полагается. – Он нагло хмыкает и продолжает: – Никогда не слышал, чтобы попытка суицида вызывала раздвоение личности. – Свои слова он кидает в меня резче, чем я могла представить.
– Что? Что вы такое говорите? – запинаюсь я.
И тогда он хватает меня за запястье и переворачивает вверх левую руку. Да, там была светлая полоска зарубцевавшейся кожи, такая тонкая, неровная линия шрама. Но я никогда не думала, что Анна это сделала – считала, это просто порез. Даже не подозревала, что она хотела уйти из жизни. Думала, что это я позаимствовала ее жизнь…
– Что ты сделала, Анна? Что задумала на этот раз? – Он все так же продолжает держать мою руку, прижимая ее к столу.
Я не была готова к такому исходу разговора, и с каждой секундой внутри меня разгораются страх и замешательство. Я пытаюсь вытащить руку из его металлического захвата, но безуспешно.
– Сэр, отпустите ее, иначе мне придется позвать кого-нибудь, – говорит Изи, вторая официантка, подойдя к столу и увидев разворачивающуюся сцену. Ее голос подрагивает, но она стоит рядом со мной и не отходит.