Так продолжалось до призывного возраста. Ему исполнилось 18 и он с тяжелым сердцем отправился на медицинскую комиссию. В армию идти категорически не хотел, легко признался, что трус, поэтому и служить не хочет, так как боится. Но это его версия. По-видимому, остаться на гражданке все-таки помогли врожденные проблемы носовых пазух, хронический катар. (Интересно, куда бы его отправили с таким заболеванием у нас, если бы на комиссии на это вообще обратили внимание? Но это была Англия. Брата Лесли, который очень хотел поступить на военную службу, ранее тоже не признали годным.)
Почти самостоятельная жизнь
Отделавшись от непосредственной военной службы, Джеральд, тем не менее, обязан был помогать армии в тылу. Пойти работать на военное предприятие его совершенно не тянуло, и он отправился в поездку по окрестностям Борнмута искать себе подходящую работу на ферме. И очень ловко выкрутился из ситуации: устроился в школу верховой езды. Сам ее нашел, сам договорился с хозяином. Ему предстояло помогать убираться в конюшне и ухаживать за двумя десятками лошадей. А также принимать участие (в роли тренера-наставника) в занятиях с обучающимися клиентами.
А за это хозяин обязался регулярно сообщать властям, что некий Джеральд Даррелл вместо военной службы реально работает на его ферме. Чистая синекура, которая обоих устраивала.
Такую жизнь Джерри и вел до конца войны, совмещая верховые прогулки с английскими дамами, сопровождающиеся мимолетными, но частыми и ни к чему не обязывающими романами (по его словам, естественно), работу на конюшне и вечерние поездки на собственной лошади Румба в лесную таверну. Надо же было молодому человеку отдохнуть от такой тяжелой жизни за пинтой другой эля. Бесцельное идиллическое времяпрепровождение на фоне длительного платонического романа с «очаровательной простушкой» Джин Мартин, тоже работающей на конюшне. Совесть его была спокойна (она вообще по жизни редко его тревожила). Джеральд не испытывал никаких патриотических чувств, так как никогда не считал Англию своей родиной, она не была для него даже приемной матерью. А такие понятия, как фашизм и демократия, просто игнорировал.
Но весной 1945 г. война окончилась, и Джеральд опять стал свободен от обязательств военного времени, отдохнув таким своеобразным способом пару лет. Как понять или объяснить наличие этого периода в его жизни, я не знаю. Получается, что он на время просто выбросил из головы мысли про свои цели? Может внушил себе, что исполняет гражданский долг и, воспользовавшись этим предлогом, погрузился в беззаботное и безыдейное времяпрепровождение? Заодно и от самобытного самообразования отдохнул?
А как только срок альтернативной службы закончился – сразу проснулся и опять вспомнил про свою цель? Все выглядело именно так, как будто он опомнился и мгновенно вернулся к своим прежним стремлениям и планам: сначала отправиться в путешествия ловить зверей для зоопарков (помощником, для чего никаких дипломов не надо), а затем на заработанные таким увлекательным способом деньги создать собственный зоопарк. Оба запланированных пункта пока ни на чем не базировались, и для их исполнения одного желания было явно недостаточно. Оба требовали, как минимум, наличия серьезных навыков, которыми Джеральд в 1945 г. не обладал. И он это понимал. Где их получить? Единственный выход – найти работу в зоопарке. Причем любую. Возраст уже позволял, но кто его туда возьмет без специального образования? Опять попадание в знакомый тупик. Многие бы на его месте опустили руки. Не судьба.
Но загнанный обстоятельствами и собственной политикой самообучения в угол, Джеральд принимает совершенно отчаянное решение. Пишет длинное письмо (как сам его иронически называл «скромное») с изложением своих планов и намерений директору Зоо. Из текста которого однозначно вытекает, что для их достижения автору с несомненно великим будущим совершенно необходима практика в одном из учреждений Лондонского зоологического обществ. Письмо кончалось фразой:
– Сообщите мне, когда я смогу приступить к исполнению своих обязанностей?
Как он сам потом пришел к выводу, только поразительное нахальство смогло привлечь внимание директора Лондонского зоопарка Джеффри Веверса. И действительно и привлекло, и заинтересовало. Этот любопытный (и, по-видимому, добрейший) ученый вместо того, чтобы выкинуть послание в корзину (99 % вероятности), не только пригласил автора на собеседование, но и предложил ему поработать в Уипснейде (иногда пишут – Випснейде, филиале Лондонского зоопарка в графстве Бердфордшир). Даже придумал Джерри несуществующую должность практиканта, красиво звучащую, но оставляющую его на нижней ступеньке иерархической лесенки, в полном распоряжении опытных смотрителей.