И, наконец, случился настоящий кризис, настигший его после поездки на Корфу в 1968 г. Произошел очень сильный нервный срыв, заставивший Джеральда даже начать задумываться о самоубийстве (мамины гены: вспомните ее настроение после смерти отца). ДМД вылечили, но ему потребовалось почти два года, чтобы прийти в себя. По мнению Боттинга, причин для впадения в такую тяжелую депрессию хватало: постоянный стресс и в работе, и дома, огромные нагрузки, смерть мамы и непрекращающиеся неутешные мысли о судьбах человечества, природы и животного мира. Громадность и неподъемность проблемы, которую он пытается решить, все это угнетала его. (С моей точки зрения, последние причины, существующие постоянно для данной ситуации сильно преувеличены. И предыдущих, обрушившихся после смерти мамы, было вполне достаточно.)
Ну а последней каплей, несомненно, стало тяжелое впечатление от посещения острова его детства. Природный рай, стремительно превращающийся в затрапезный туристский центр. И как он посчитал, во многом и по его вине. Он же написал книгу, прославляющую это уникальное место, считайте, прорекламировал его по первому разряду, что очень сильно увеличило число туристов, приезжающих именно сюда.
Подобных результатов от поездки на фоне всего остального негативного, при наличии почти полного раздрая в личной жизни, ему хватило, чтобы уйти в глубокий запой и потерять интерес к жизни.
По мнению Боттинга, темная сторона натуры Джеральда, к которой он относил его вспышки отчаяния и гнева, мизантропию, переедание, пьянство, постоянную тягу к путешествиям, стремление буквально часами жариться на солнце, уходила корнями в подсознательный страх того, что его жизнь проходит бесплодно. Он считал, что пока ничего не успел сделать и не успеет в будущем. Скорость разрушения природы усилиями человека приводила его в ужас. Каждый час появлялись сообщения со всех концов света об эрозии почвы, отступлении дикой природы под натиском человека, об уничтожении животного и растительного мира. Миллионы случаев экологического вандализма стремительно вели наш мир к катастрофе. И он понимал это лучше других и воспринимал острее, как личное горе. Боттинг считал, что Джеральд просто не справился с невыносимой тяжестью общественного бытия.
Джеки с трудом вытащила его с острова и поместила в английскую частную специализированную больницу (для клиентов с психическими расстройствами) на несколько недель. Но навещать его там не стала (как она пишет по совету доктора, запретившего ей «нянчиться» с больным).
Слегка придя в себя, Джеральд некоторое время пожил в Лондоне у друзей. А с Джеки они увиделись только в феврале.
Наступившей весной 1970 г. потихоньку начал возвращаться к жизни, чему, в частности, способствовала и совместная поездка по югу Франции (в компании Джеки и еще двух молодых сотрудниц Фонда). Но в чем-то он во время нее переусердствовал, и у него случился сердечный приступ, после которого французские врачи предложили ему ограничить свой ежедневный рацион спиртного половиной бутылки сухого вина в день. Естественно, он и не подумал соблюдать их рекомендации, но хотя бы начал задумываться о здоровье, в частности, заниматься йогой. Как он сам считает, именно последнее ему и помогло встретить новые проблемы Фонда в бодром состоянии.
А они были достаточно серьезными: почти все члены правления решили, что для успешного финансового развития этой благотворительной организации ДМД как реальный руководитель им уже и не нужен. Дела пойдут гораздо лучше, если он со своими спонтанными и не всегда обдуманными действиями, уходом в депрессии и т. п. не будет больше путаться у них под ногами, а останется почетной вывеской, только формальным руководителем Зоо. И под предлогом модернизации структуры Фонда ознакомили ДМД со своими, уже казалось бы, принятыми решениями.
Но они явно недооценили его взрывной характер. Не очень решительный в обычной жизни, почувствовав, что у него хотят отобрать его самое ценное сокровище – Зоопарк, – он перевоплотился в яростного бойца. И выиграл эту битву, уволив неугодных и сменив состав правления. Задачу решил блестяще, а заодно и следующую тоже (когда в 1972 г. срочно надо было собрать 120 тыс. фунтов на выкуп земли под Зоо – срок договора аренды подошел к концу).
Находясь на гребне достигнутого успеха, который ему удался почти без поддержки супруги он поверил в себя, так как очень удачно провел турне по США, в которое сначала страшно не хотел ехать. В течение трех месяцев в разных городах страны он читал лекции о работе Джерсийского Фонда и убеждал богатых американцев жертвовать деньги на его поддержку. Как вспоминает сам, «просить деньги неприятно, но когда встречаешь столько замечательных и щедрых людей, – примиряешься со своей ролью».