– Ой-ой, – Кира ничуть не обиделась, лишь насмешливо покачала головой. – Потом еще спасибо скажешь…
Я не успела ей ответить: на тумбочке залился трелью мой телефон. Артем Викторович, кто ж еще…
– Ты уже готова?
– Почти, – ответила, гневно сверкая глазами в сторону Киры, строящей мне рожицы.
– Тогда подходи ко мне.
– А, может…– я собралась предложить иное место для встречи, но Артем Викторович уже отключился. – Черт…
– Ваши туфельки, Золушка, – подруга уже подоспела с парой обуви – открытыми белыми босоножками на высоком серебристом каблучке. – Одну потерять не возбраняется… И к полуночи можете не спешить. Фея-крестная со всем справится сама.
– Давай свои туфельки, фея-крестная, – я забрала у нее обувь. – И не забывай мне отзваниваться хотя бы раз в час… Макс, – обернулась потом к сыну, который с увлечением смотрел мультики, – слушайся во всем Киру. Веди себя хорошо.
– Ага, – кивнул тот, не отрываясь от мельтешащих в телевизоре картинок. Удивительное дело, как дети легко привыкают к чужому языку. Вот те же мультики шли на испанском, и Максимку это нисколько не смущало. Я уже не говорю о том, как он без проблем общается с детьми из других стран.
– Может, поцелуешь маму перед отходом? – спросила его с усмешкой.
Сына не нужно было просить дважды. Он крепко обнял меня, чмокнул в щеку и… тут же вновь погрузился в рисованный мир мультфильма.
– Идите уже, мама…– Кира кивком показала на дверь.
– Иду, иду…– вздохнула я, застегивая босоножки.
Затем еще на минуту задержалась у зеркала, пройдясь расческой по распущенным волосам. Поправила макияж…
– Подожди-ка, – подруга подскочила сзади и пшикнула на меня несколько раз духами.
– Кира, хватит!.. – я помахала рукой, разгоняя сладкое облако.
– А вот теперь точно иди, – удовлетворенно протянула та, подталкивая меня к дверям.
– О! – встретил меня Артем Викторович на пороге своего номера. И после моего вопросительного взгляда пояснил свой возглас: – Просто непривычно видеть тебя с распущенными волосами. А то все время эта... Как там ее? Гулька на голове... Да, и выглядишь отлично,– он улыбнулся и пригласил войти. – Я сейчас...
Сегодня Артем Викторович вновь облачился в костюм, правда, не такой строгий, как на свадьбу: из светлой, похожей на хлопок или лен ткани, легкая помятость которой говорила не о небрежности носителя, а о ее качестве и дороговизне. Рубашка в этот раз осталась в игноре, ее место заняла однотонная, цвета хаки, футболка с завышенной горловиной.
Артем Викторович скрылся в спальне, я же осталась в нерешительности стоять посреди гостевой комнаты. Неожиданно входная дверь открылась без стука и на ее пороге появилась пожилая блондинка, высокая, сухопарая, в экстравагантном синем платье, украшенным шейным платком в оранжево-желтых тонах. Волосы, постриженные под короткое каре, были уложены волосок к волоску, глаза густо подведены черным, на губах отливала перламутром коралловая помада.
Мы с ней удивленно переглянулись, но в комнату как раз вернулся Артем Викторович, и женщина сразу же обратилась к нему:
– Тема, у тебя не найдется сигаретки? – ее голос оказался низким и чуть скрипучим.
– Я уже полгода как бросил курить, Гера, – с едва заметным раздражением отозвался тот. Внезапное появление этой женщины явно смутило его. – А ты продолжаешь стрелять у меня сигареты. Позвони в бар или на ресепшен, и тебе принесут все что ты желаешь, прямо в номер. Если не хочешь спуститься туда сама... Будто в первый раз, честное слово...
– А чего это ты меня гонишь? Я и так редко тебе надоедаю,– хмыкнула та, при это она с интересом поглядывала в мою сторону.
– Гера, познакомься, это Вита, – поспешил представить меня Артем Викторович. – Вита, это моя бабушка Гертруда Марковна.
Бабушка? Та самая неординарная дама, о которой судачили девчонки в столовой и на кухне? А она и вправду необычная особа. И имя... Как бы не ошибиться с ним.
– Добрый вечер, – поздоровалась я, одновременно желая провалиться сквозь землю: уж очень испытывающий взгляд был у этой Гертруды Марковны. Да и ситуация вырисовывалась какая-то двусмысленная.