Алекс обхаживал Вику, одаривая ее вниманием и дорогими подарками. Алекса ничуть не смущало то, что Виктория замужем. Подумаешь, какой-то музыкант. На любимую, счастливую в браке женщину Вика точно не была похожа. Она ничего плохого не говорила о своем муже, но в ее глазах Алекс порой видел знакомое из зеркала волчье выражение жестокости и бесконечного одиночества. Этим она точно не была похожа на нежную, хрупкую Настю.
Вика удивляла Алекса таким же диким, неуемным темпераментом, какой был у него самого. Он ни разу не встречал подобной женщины. Она ему напоминала его самого. Квартира Алекса располагалась на тридцать шестом этаже в одном из небоскребов Новой Москвы. Степан очень часто отсутствовал дома целыми сутками. Вика чуть ли не каждую ночь бегала к Алексу. Ей, как и Алексу, нравилось заниматься любовью, прижавшись к стеклянной стене на тысячеметровой высоте. В такие минуты Вике казалось, что вся Москва находится где-то внизу, под ногами и принадлежит только ей.
Временами у Алекса возникало ощущение, что он даже немного влюблен в Вику. Ничего подобного он ни разу не чувствовал ни к какой женщине, кроме своей первой возлюбленной. Он каждый раз с нетерпением ждал прихода Вики, предвкушая незабываемую ночь страсти. За последние четыре месяца он даже ни разу не был с другой женщиной. Все фантазии и желания для Алекса воплотились в одной женщине с ураганным темпераментом и лицом призрака из его прошлой жизни.
В один из вечеров Вика, как довольная кошечка, лежала поперек широкой кровати, игриво шевеля пальчиками на ногах. Алекс подошел к ней со спины. Он сверху вниз медленно провел рукой вдоль ее спины. Дойдя до копчика, он остановился, отдернув руку так, словно его ударило током. Вика слышала за спиной его тяжелое дыхание и не понимала, что происходит. Повернувшись к нему лицом, Вика удивилась помрачневшему, напряженному лицу Алекса.
– Я раньше не замечал у тебя этой крупной родинки на копчике, – сказал он каким-то странным тоном.
– Тебе не нравится? Алекс, ну, хочешь, я удалю ее, – весело ответила Вика.
Она не поняла, почему вместо того, чтобы идти к ней, Алекс поспешно надел халат. Его лоб прорезали глубокие морщины. Вика с недоумением смотрела на любовника.
– Что могло испортить его настроение? Неужели моя родинка? – думала она, наблюдая за необъяснимой переменой в поведении Алекса. – Странные они все, эти мужики!
– Вика, ты никогда сама не говорила, а я и не спрашивал. О тебе я знаю только то, что тебе двадцать восемь лет, ты замужем и живешь в Москве меньше года. Откуда ты вообще? Кто твои родители? – спросил Алекс, напряженно в нее вглядываясь.
– Да, что рассказывать? – улыбнувшись, казала Вика. – Я родилась в Ростове-на-Дону…
– Где? – подскочив на месте, спросил Алекс.
– В Ростове. А, что? – спросила удивленная Вика.
– Да, так, ничего, – взяв себя в руки, почти спокойно ответил Алекс. – А твои родители? Чем они занимаются?
– Мама умерла, когда мне было двенадцать. Ну, что еще рассказать? Папа и сестры работают в нашем кафе «Пять звезд», – сказала Вика и умолкла на полуслове, увидев перекосившееся лицо Алекса.
– А как твоя девичья фамилия? – каким-то не своим голосом спросил Алекс.
– Смешная фамилия, хотя та, что сейчас, не лучше, – сказала Вика, с изумлением глядя на необычное поведение Алекса. – Представляешь, Морковкина…
Алекс застонал, как от физической боли, схватившись руками за голову. Он молча стоял так несколько минут. Вике почему-то от его молчания стало не по себе. Затем, совершенно неузнаваемым, глухим и хриплым голосом Алекс резко приказал Вике:
– Уйди! Сейчас же, сию же минуту одевайся и проваливай отсюда!
– Алекс, но, что случилось? – спросила обескураженная Вика.
Она со страхом смотрела на него. Лицо Алекса искажало какое-то зверское, сумасшедшее выражение жестокости и отчаяния одновременно. Глаза потемнели и как будто даже стали мутными. Казалось, сейчас у него пойдет пена изо рта, как у бешеной собаки.