Игнорируя жгучую боль, пронизывающую тело, Кеббл с трудом поднялся и огляделся в поисках винтовки. Её нигде не было видно. Три пирата прекратили колоть и рубить, и теперь тяжело дышали и поздравляли друг друга. Подойдя к ним, Кеббл увидел огромное тело песчаного монстра, лежащее на мёртвом солдате. Существо, похоже, умерло – его тело и крылья покрылись глубокими красными порезами, и поднимавшийся от него запах был почти непереносимым.
– Чёрт, Солт, – сказала одна пиратка, маленькая женщина с огненно-рыжими волосами и сеткой шрамов на лице. – Да ты самый везучий ублюдок из всех, кого я встречала. Наверное, это последний чёртов песчаный монстр на всём берегу. Мы пропустили только одного, и он ждал столько месяцев, и как раз сейчас решил перекусить.
Кеббл заставил себя улыбнуться.
– Да, – сказал он. – Повезло. Спасибо, что убили его.
Пират ухмыльнулся и похлопал Кеббла по руке. Благодарно кивнув остальным, Кеббл захромал к арбитру.
Бессмертие бывает разным. Он почти не сомневался, что смертельная рана может прервать его жизненный путь, и всё же ни разу такой раны не получал. Даже когда казалось, что уж теперь-то он точно умрёт, что-нибудь всегда вмешивалось. Пираты могли считать, что появление песчаного монстра это удача, но Кеббл-то знал, что к чему.
Арбитр выглядела безжизненной. Её правая рука неуклюже вывернулась под телом, а из носа текла кровь. Светлые волосы спутались в копну, местами обгорели и покрылись песком. Даже своим острым зрением Кеббл не мог разглядеть, что её грудь поднимается и опускается. Он и раньше видел мёртвых арбитров, но жизнь у них долгая и потому всегда печально, когда она прерывается, особенно жизнь кого-то настолько юного.
Опустившись на колени, Кеббл вздохнул от боли и прижал два пальца к её шее. Пульс почти не ощущался, но всё же стрелок почувствовал, что сердце ещё билось. Арбитр выжила, едва-едва.
Кеббл подсунул руки под её тело и собрался с остатками сил. Подняться вместе с арбитром оказалось по-новому больно, и Кеббл только с третьего раза смог встать на ноги. Но всё же, ему это удалось. Он не знал, куда лучше направиться. Нужно было, чтобы женщину полечил тот, кто понимал в медицине куда больше, чем он сам, вот только корабельные врачи были обычными мясниками, и наверняка людей, с которыми и так уже пришлось разбираться, было более чем достаточно. Направившись в сторону города, Кеббл побрёл по берегу.
Глава 15. Феникс
Солдаты прокрадывались мимо пиратских шеренг, направляясь в город, и Килин боялся, что они собирались сжечь всё, что жители Нового Сев'релэйна строили в течение года. Килин покинул передовую и направился на их поиски, взяв с собой большого Ферла с топором. В одиночных стычках он был куда полезнее, чем в стене щитов.
Килин заметил, как несколько человек ринулись в двери "Праведного Гнева" и бросился за ними. Люди Нового Сев'релэйна могли пережить почти любую трагедию, но если сожгут их любимую таверну, это уже чересчур. Эту питейную дыру построили из останков военного корабля, который уничтожил старый Сев'релэйн, и потому её назвали его именем, в доказательство отваги и решительности, с которыми люди устраивали свою жизнь на острове.
С берега эхом разнёсся взрыв – а раньше несколько взрывов раздалось со стороны джунглей. Килин понятия не имел, что происходит вокруг него, хотя не сомневался, что это включает в себя множество смертей. Он только надеялся, что большинство умерших служило Пяти Королевствам. Мысль была странной, поскольку, если бы не жестокость отца, Килин мог оказаться среди нападавших.
Килин бросил на Ферла встревоженный взгляд, который здоровяк тут же вернул, протолкнулся через дверь и приготовился к драке, вытащив сабли, с которых капала кровь. В таверне было темно – светила только одна лампа за барной стойкой, – и почти пусто. Все пираты и горожане, называвшие Новый Сев'релэйн своим домом или безопасной бухтой, были снаружи, сражались за свои жизни. Килин никогда не видел эту таверну такой пустой. Даже Таттерс и другие пьяницы ушли на битву.
Три солдата развернулись к нему. Они направлялись к лестнице, ведущей на второй этаж, а теперь бесстрастно вернулись в центр помещения, грубо убирая с дороги столы и стулья. Двое мужчин носили знакомые доспехи солдат, с которыми Килин, казалось, сражался уже вечность. На одном доспехов не было – только простой жёлтый табард, подвязанный на поясе полоской красной тряпки. Этот мужчина казался удивительно знакомым, и Килин не сразу понял, почему.
– Дерран?
Мужчина в табарде рассмеялся.
– Ты его знаешь? – спросил Ферл. Он шагал за Килином, словно зверь в клетке, ждущий, когда его выпустят на волю.