Догнав посреди лестницы виновника своих мучений, разъярённый Глеб схватил его за голову и изо всей силы ударил о стену, угодив прямо в центр низко висевшей массивной рамы.
От гнева и отчаяния Глеб что есть мочи закричал, но, по обыкновению этого места, в помещении не раздалось ни звука. Он, точно обезумев, продолжал вжимать череп Морта в стену, исступлённо оскалив зубы в беззвучном крике.
Внезапно пространство, ограниченное пустой деревянной рамой, в которое с таким ожесточением вдавливали беспомощного слугу, начало покрываться множеством мелких трещин и в следующее мгновение разлетелось вдребезги точно стекло, ни создав при этом ни малейшего шума.
Тело несчастного Морта перевалилось через край образовавшегося проёма и сгинуло в ночной темноте. Ещё не придя в себя от произошедшего, Глеб решил выглянуть в пробитое черепом напарника загадочное окно и высунул голову, ожидая обнаружить там смежную комнату или какое-то другое помещение, где на полу без сознания лежит жертва его безудержного, граничившего с помешательством гнева.
«Ааааааа!!!» – раздался жуткий осипший голос, как только голова измученного Глеба оказалась по ту сторону проёма. Лишь теперь он осознал, что всё это время исступлённо кричал.
Ещё не до конца веря в то, что окно ведёт за пределы гостиницы, Глеб жадно вдыхал прохладный ночной воздух; свет луны освещал его обезображенное бессонницей лицо. Наконец, слегка опомнившись, он уже хотел перемахнуть на улицу, даже не раздумывая о возможных последствиях.
Но этому не суждено было случится: кто-то с бешенной силой прижал его шею к нижнему краю рамы, и измождённый беглец почти сразу же потерял сознание.
00:00:00
Глеб очнулся на водительском сидении своего автомобиля. Двигатель был заглушен и, судя по остывшему салону, довольно давно. Вокруг – темнота, с которой безуспешно боролся лишь слабый лунный свет. Дороги поблизости не разглядеть – наверное, машина изрядно проехала по обочине прежде, чем остановиться где-то в поле. Как именно здесь оказался, Глеб вспомнить не мог, да и не очень-то старался. Его голову заполняла какая-то гулкая тяжесть, было ощущение, что он не спал уже целую вечность, а шея на уровне кадыка назойливо болела. Обнаружив там поперечную ссадину, Глеб незамедлительно выругался вслух, точнее попытался. К своему удивлению он не смог вымолвить ни слова.
Линия жизни
… всё это просто условные вещи.
Красный стоп-кран в руках соседа.
Он прав. Потому что с точки зрения вечности
никто никуда не уехал.
Лёха Никонов
Из трех громоздких двустворчатых дверей функционировала только одна, да и то не полностью. Лишь единственная створка пропускала вновь прибывших внутрь, протяжно лязгая массивными стальными петлями и глухо хлопая при ударе о вторую, извечно недвижимую половину.
К единственному входу со всех сторон грудились разнообразные указатели, давая ясно понять любому: войти можно только здесь и нигде более.
Марк был не из "любых", и перебежки от одной запертой двери к другой и судорожное дерганье за их ручки лишний раз подчёркивали его неповторимую индивидуальность.
Кир молча наблюдал за безуспешными метаниями этого странного человека. И только когда тот окончательно потерял надежду найти вход и в своих отчаянных попытках, того и гляди, норовил зацепиться полой длинного плаща за одну из дверных ручек и упасть, Кир решил окликнуть бедолагу.
– Уважаемый, вот дверь, которую вы, вероятно, ищете, – с этими словами он потянул за массивную металлическую ручку, и раздавшийся протяжный скрип как бы приглашал обоих пройти внутрь.
– О, я.... Спасибо большое, – совсем растерялся Марк. – Вам тоже туда? Меня, кстати, Марком зовут.
Протянув руку, перед Киром стоял приятной наружности молодой человек лет двадцати, не больше. Он искренне улыбался, желая поскорее сгладить неприятные впечатления от произошедшего конфуза. Румянец заливал его пухлые щеки, плавно перебираясь на шею и лоб.
Кир слегка помедлил – на новые знакомства он здесь не рассчитывал, но мгновение спустя уже протягивал руку новому знакомому, натянув попутно максимально дружелюбную улыбку на своё по обыкновению тоскливое лицо.
– Я – Кир, и, да, мне тоже туда, поэтому можем пойти вместе, думаю, так нам будет веселее, – все это он выдал стремительной скороговоркой и, ещё не успев высвободить правую руку из крепкого рукопожатия, левой рукой до упора распахнул тяжёлую входную дверь из чёрной древесины.