Начальника уже захватил азарт болельщика. И потом, брошен вызов ведь всему Борскому участку… Тихон давно знает силу и ловкость парня, уверен в нем.
— Костя, сделай!..
У чулымских сплавщиков свои потехи. Случится, выпадет вот так передышка, и тут уж обязательно сыщется охотник померяться крепостью здоровых рабочих рук. Глядишь, к одному молодцу из крестьянских кровей другой и третий на круг выйдет. Так что не избывает и в Причулымье русская богатырская сила!
Будто ветром подняло мужиков с земли, плотно окружили Андрюху с Кимяевым. Каждый галдел свое:
— Ну, Костя, язви-тя, не сробей!
— Андрюха, остерви-ись!
Вызов Кимяев принял трудный.
Упругий стальной трос, если он нов и не смотан на катушку, обыкновенно сам свертывается в завитки, в петли, которые сплавщики Чулыма почему-то называют «колышками».
Косте и Андрюхе надлежало раскрутить эти «колышки», расправить двести с лишним метров троса в ровную нить. Вся трудность при этом состоит в том, что выпрямление делается на земле и только в наклонном положении. Редко кто, примерно в течение часа, выдерживает напряжение согнутого тела, а потом, раскручивание толстого стального троса уже само по себе требует большой физической силы.
Будь у сплавщиков время, обошлись бы и одним концом троса. Сейчас на ворот крепили сразу два обрывка.
Конец Андрюхи оказался длиннее, и Швора, возившийся у ворота, крикнул Киняйкину:
— Василий, подсоби… Накинь девку![12]
Кимяев сбросил грязную куртку, остался в одной рубахе. Сквозь реденький сатин проступало его крепкое свитое тело.
— Дак, начал! — с силой выдохнул Андрюха и взялся за трос. Был он много выше Кости и заметно шире в плечах. На крутых скулах юльского мужика играли крупные катыши желваков.
…Будто живой он, трос. Извивается, виток по спирали переходит в другой, третий, и, кажется, не будет конца тем упругим «колышкам». На ладонях вздуваются вены, в глазах темнеет.
Спина давно окаменела, почти нет сил держаться в этом мучительном наклоне. А в голове красный, кровяной звон. Возбужденные голоса мужиков где-то далеко-далеко…
— Держись, Костенька-а… — кричит кто-то просяще, жалобно.
Парень узнает голос Кати. Радость снимает напряжение, руки опять наливаются силой.
Когда опал последний, сорок седьмой, виток, а трос остался мертво и прямо лежать на траве, парень наконец выпрямился.
Вокруг него толкались и орали борчане: «Одо-ле-ел!»
Грузно, валовато подошел Андрюха, смущенный, подал руку:
— Здоров ты, однако, паря. Заматерел… А на погляд так себе! Спина у меня что-то разом отнялась, бросил я трос. Да ты не думай, я эти «колышки» уминал шутейно… Романов знат, видал!
— Раз на раз не приходится, — щадя побежденного, согласился Костя и поискал глазами Катю. Радостная, как и все — возбужденная, она стояла рядом и улыбалась ему.
Начальник взглянул на часы.
— Э, мужики-и… Делу — время, а потехе — час… Па-ашли!
— Братцы, пора за ноги браться, а то лодки рассохнутся! — поддержал Кимяев Романова и первым стал спускаться к воде.
Рабочие улыбались парню.
Непогодь принесло на Чулым.
Диковал над тайгой ветер, поднимал, ерошил речную чистовину, белые плескунцы бились о борта смоленых лодок и размеренно точили длинные желтые ножи песчаных отмелей.
Еще до обеда у Романова стало ломить руки, а теперь и вовсе стало невмоготу.
Подводя веревку под тюльку, вдруг почувствовал он, что пальцы разом потеряли гибкость, одеревенели и с трудом разжались, чтобы отпустить петлю, когда она захлестнула мокрый конец березы.
Логачев уже вытащил из воды комель и с натужливым лицом держал его на весу:
— Тихон Иванович… Дергай!
Начальник напрягся всем телом и едва выровнил на весу тюльку. Дальше-то было легче: качнули ее, и она скатилась на дно мокрой лодки.
Когда второй и третий раз повторилась заминка, Павел, видно, понял состояние начальника.
— Небось, руки зашлись?
— Не руки, а крюки… — сознался Тихон и сердито сплюнул на вертлявую пляску волн. Он уже понял, что не выдержит до конца работы.
— Отчаливай! — громко задорил гребцов Виктор Комков. Отворачивая лодку от затонувшей маты, рулевой неловко пошутил:
— Интеллигенция гнилая…
В лад с Логачевым Романов зло ударил веслом по тяжелой волне.
Нашел кого лягнуть Комков! Будто не знает, что всю жизнь Тихон на реке. Стужены и перестужены начальника кости. Не раз «грел» он ледяную вешнюю воду на молевом сплаве, поневоле купался и осенью, когда уже несло по Чулыму первую шугу[13]. Да, сама по себе работа в лодке — это редкий день сухим-то придешь домой. Как тут не болеть рукам! И не один Романов на них жалуется.
12
Накинуть «девку» — значит обмотать трос вокруг кнехта или, как в данном случае, вокруг ворота еще раз — местное шутливое речение.