Он осекся, заметив среди своих соседей по кладбищу живого человека. Тот спокойно подошел и опустился перед священником на одно колено, обнажив голову:
– Благословите, святой отец!
Призрак растерялся. С тех пор, как без малого тридцать лет назад его дух отделился от тела, он впервые слышал подобную просьбу. Покойники не так религиозны, как о них принято думать живым.
– У вас есть разрешение?
– А… – Юлиан несколько смутился, – это обязательно?
Ему несколько раз уже приходилось иметь дело с призраками, в том числе и с призраками покойных священников, и посещать заброшенные церкви, но о подобном он слышал впервые в жизни.
– А как же? Вы находитесь на запретной земле! То, что вы можете видеть и слышать, еще не дает вам права просить и спрашивать!
– Я ищу останки старейшего из тех, кто похоронен на этом кладбище. Мне нужно с ним поговорить.
– Зачем он вам? – Призрак священника и вида не подал, что удивился странной просьбе. Зачем еще живые приходят на кладбища, если не общаться с мертвыми?
– Я ищу моего родственника. Князя Мартина Дебрича. Он мог бы знать…
Словно ветер пронесся по часовне – столпившиеся за спиной призраки отпрянули в разные стороны.
– Какое имя ты назвал? – прозвучал в напряженной тишине голос священника.
– Мартина Дебрича. Его род когда-то вышел из этого города.
– Мы не знаем никакого Мартина Дебрича. Таких здесь нет!
Человек был готов к такому ответу – он был готов к любому повороту дела! – и спокойно произнес:
– Я имею право знать. Мое имя – Юлиан Дич. Я – из боковой ветви рода Дебричей и хотел бы…
– Мы повторяем, – священник был непреклонен, – здесь нет никого, носящего это имя!
– Здесь, может быть, и нет. – В конце концов, многие из рода князей Дебричей упокоились не на городском кладбище Дебричева. – Но там, по ту сторону…
– Нет! И тебе лучше уйти и не смущать нас упоминанием этого имени!
– Но почему? – Юлиан бросил взгляд по сторонам. Проникшие в развалины часовни призраки снова приблизились и теперь обступали его плотной стеной. Где-то там, среди них, был и старейший, но не желал обнаруживать свое присутствие.
– Это имя проклято и забыто! Уходи!
– Уходи! Уходи! Уходи! – зашелестели призраки, подступая все ближе. Они не толкали друг друга локтями, не пытались протиснуться в первые ряды – они просто сливались, соединяясь в одну пятнистую стену.
Юлиан попятился. Против одного, двух или даже трех призраков он бы устоял, не дрогнул, но когда против него вышло, казалось, все кладбище…
– Я только хотел узнать… помочь…
– Нет! Нет! Уходи!
Ему оставили свободным проход на улицу. Ничего не оставалось, кроме как воспользоваться нелюбезным приглашением.
– Вы так и не хотите узнать, что я собираюсь сделать? – совершил человек последнюю попытку.
– Мартин Дебрич проклят! Проклят! Таким нет места среди нас! – загомонили призраки.
– Тут собрались порядочные покойники, а никак не преступники, осужденные свыше! – сварливым тоном рыночной торговки откликнулась одна женщина в строгом платье вдовы.
– Знаю, – Юлиан сделал еще шаг назад. – И я всего лишь хотел…
– Убирайся! – грянул хор голосов.
Было еще одно средство, и работа в Третьем отделении давала ему такую возможность. Можно было уйти сейчас, чтобы вернуться с опытным экзорцистом. Эти призраки явно чересчур долго задержались на границе между миром живых и миром мертвых. Им всем давно пора отправиться за Грань, а они почему-то находятся тут. Им всем можно было предъявить обвинение в нарушении режима проживания и просто-напросто вышвырнуть в потусторонний мир, отговорившись тем, что подобное может представлять опасность для живых людей. Если пригрозить высылкой за Грань, они могут стать сговорчивее и расскажут о том, что это за тайна окружает имя Мартина Дебрича. Но Юлиан не хотел этого. Тоньше надо действовать, тоньше. Между миром живых и миром мертвых очень тонкая граница. Любая паутинка по сравнению с нею – толста, как якорный канат. Но кое-что он уже узнал.
Почтительно поклонившись призраку священника и осенив себя крестным знамением, он направился к выходу, чувствуя, что призраки стоят плотной стеной и смотрят ему вслед. Неприятное ощущение.