— Ага.
— Ясно, — она машинально закрутила пальцем прядь волос. — Хотя с другой стороны, ничего удивительного. Существа, способные засунуть нас в эти пузыри, явно способны на многое.
— Да, — согласился Ван. — Но это означает, что они каким-то образом уже пролезли в наши мозги. Что слегка напрягает.
— Я ничего не чувствую, — заявил чернокожий. — А если б почувствовал — никому бы мало не показалось.
— Ты, кстати, не представился, герой, — сказала Альма.
Афроамериканец отступил на шаг, расставив руки и растопырив пальцы.
— Я Биг Флаер, бэйба, и я круче всех на Юге! Я тягал дурь с братанами, когда вы все еще под стол пешком ходили.
Альма усмехнулась.
— Сдается мне, ты все-таки наш ровесник. А может даже младше. Просто толстый. Толстый, Большой Летун. Хорошее погонялово, тебе подходит.
Биг сверкнул на нее белками.
— Не нарвись на мой ствол, курица.
— Ага, постараюсь.
— Ладно, — сказал Ван. — С языком разобрались. Теперь давайте расскажем кто как здесь оказался. Тебя, как я понял, пузырь похитил во время словесного состязания?
— Словесного чего? — скривился Биг. — Это ты так наши баттлы называешь? Это не состязание, йо! Это битва. Это сражение. Там выносят вперед ногами.
— Да-да. И ты совершенно не понимаешь, как в этом пузыре оказался?
— А что понимать? Уроды поняли, что я побеждаю, и решили похитить для опытов. Но пусть суки только покажутся.
— Меня взяли прямо из дома, — сказала Альма. — Утром, только умыться успела. За полотенцем потянулась. И не смогла.
— И ничего подозрительного не было?
— Если ты про летающие тарелки, то ничего. Только пузырь. А у тебя?
— Тоже пусто, — ответил Ван. — Впрочем, накануне была одна странность. Какой-то почтовый спам на смартфоне. Программа из непонятного источника и с непонятными функциями. Я немного шарю в софте, залез в ее код. А там архитектура такая, что ничего не понятно. От слова «совсем». Никогда такого не видел. Я ее запустил на изолированном стационарнике. Там что-то вроде теста, вопрос-ответ. Дошел до каких-то биополей и защитных механизмов. Ну и струсил, вырубил. Подумал, что это какие-то военные разработки. А потом — пузырь. Может, это как-то связано. А у тебя что было, Макс?
Макс перевел глаза с Альмы на Вана, пытаясь скрыть панику.
— Да ничего, — бормотнул, чувствуя, как спина покрывается холодным потом. — Тоже все как у вас.
— Да. Будем ждать, значит.
— Эй! А что с этой не так? — Биг указал в сторону.
Все обернулись.
Последний член их странной компании все это время сидел вдалеке, там, где лопнул пятый пузырь.
Это была еще одна девчонка, смуглая, одетая в пушистую юбку и серый передник. В черных как смоль волосах красовались какие-то желтые цветы. Она сидела на дальнем краю сферы в позе лотоса и глаза ее были закрыты.
Они подошли ближе.
— Тебя как зовут? — спросила Альма.
Та не ответила и даже не пошевелилась.
— Больная небось, — заявил Биг. — Эй, копченая! Скажи чего-нито.
Бесполезно.
— Это можно понять, — произнес Ван. — Такое потрясение. Мало кто остается спокойным. Кто-то впадает в ступор. Кто-то болтает без умолку.
— Это ты про меня что ли задвинул? — набычился Биг.
Альма подняла ладони.
— Ладно, парни, брэк. Нам нужно держаться вместе, если хотим выжить.
Смуглая открыла глаза.
Она смотрела куда-то им за спины, без выражения, будто ничего не видя.
— Боги уже здесь, — тихо сказала она низким голосом. — Боги пришли за нами. Обернитесь.
И они обернулись.
2. ИСТИНА ГДЕ-ТО В ПРОШЛОМ
Издалека пришельцы напоминали статуи, которые облили разными красками и завернули в искрящиеся простыни.
Их было трое, и стояли они не вместе, а по разные стороны, будто делали вид, что ничего общего друг с другом не имеют.
Желтый стоял ближе остальных, и он был действительно желтым. Его кожа имела тот ядовитый оттенок, что можно увидеть только в чернилах от струйного принтера. У желтого не было носа, не было даже ноздрей, а щелки глаз были настолько узкими и длинными, что походили на бойницы пулеметного дота.
Черный стоял в центре и производил впечатление самого главного. Возможно, из-за того, что был самым большим. Роста в нем было никак не меньше двух с половиной метров, а обхватить его можно было только впятером. Впрочем, вряд ли он позволил бы себя обхватывать. На его совершенно черной, как чулан без света, физиономии нельзя было разглядеть ничего. Ни глаз, ни рта не было видно. Только напрягшись, Макс увидел близко посаженные буркалки, похожие на глаза какого-то насекомого.