Сундучок звонко стукнул о каменный пол окованными металлом углами. Никас выпрыгнул следом, легко подтянулся и выбрался на край люка. Тут же встал, брезгливо отряхивая ладони, и захлопнул крышку крипты. А я поймала себя на мысли, что давненько уже перестала замечать исходящую оттуда вонь.
— И что теперь с ней делать?
Я ответа на этот вопрос уж точно не знала, потому отступила на пару шагов, чтобы не мешать собравшемуся вокруг сундучка консилиуму из трёх куда более опытных и умелых магов. Повернулась к так и остававшимся распахнутыми дверям храма и остолбенела.
Сказала бы, что это случилось от ужаса, но такое объяснение мало того, что звучало банально, так ещё и не было правдивым. Как ни странно, ни ужаса, ни даже обычного страха я сейчас не испытывала. Скорее меня охватила гремучая смесь из растерянности и злости с нотками отвращения.
Демонолог стоял в дверях и смотрел прямо на меня. Яркий свет с улицы на пару с глубоким капюшоном просторного балахона из потрёпанной серой ткани, переплетающейся с клочьями того же цвета тумана, не позволяли разглядеть лицо, если оно у него вообще ещё было, но взгляд я ощущала отчётливо. Тяжёлый, злобный и какой-то… испытующий.
Секунд пятнадцать, не меньше, мы смотрели друг на друга вот так. И всё это время я пыталась понять, что же со мной творится. Неужели психика не выдержала избытка страха, и я попросту спятила? Может, и так, потому что я не боялась. Вообще. Совсем. Нисколько. И растерянность постепенно исчезала, сменяясь злой решительностью. Пришёл, значит? И прекрасно, давно пора со всем этим покончить.
Я просто пошла через зал, вперёд, ему навстречу, немного нарочито аккуратно переступая через сигналки, но не глядя при этом под ноги. Просто знала, что если хоть на миг опущу взгляд, мне конец. Моя власть над ситуацией продолжается ровно пока продолжаются наши безумные гляделки.
Я была не одна сейчас. Та, другая я, много лет прятавшаяся за подкладкой души, тень из кошмарных снов, вытащенная наружу силой древнего жуткого меча, шагала вместе со мной. Именно её сила и её власть держали на месте жуткую полубесформенную фигуру древнего убийцы. И он пытался им противостоять, о, он пытался! Но раз за разом проигрывал.
— На колени.
Она сказала это, когда мы остановились в каком-то метре от демонолога. И всё вышло как в том давнем сне: жутковатые звуки неизвестного мне языка непостижимым образом имели совершенно ясный смысл.
— Госпожа…
Ответ прозвучал почти мольбой, и она изогнула мои губы в усмешке. Я физически ощущала её брезгливое презрение к этому… существу. Теперь я хорошо его видела — скелет, обтянутый сероватой, в багровых пятнах кожей, местами натянутой, местами висящей уродливыми и жалкими складками.
— На колени, — повторила она.
И он подчинился. Медленно, явно нехотя, но исполнил приказ. И мы просто пошли дальше, на крыльцо, в объятия дневного света, кажущегося чужим и почти нереальным. Невозможным. Неуместным здесь и сейчас.
— Я бы дал тебе свободу.
Слова прозвучали глухо и отчаянно, вызвав новую усмешку. Нет, она ему верила. Во всяком случае, верила в то, что он сам считал свои слова правдой. И это было самой главной причиной её ответного презрения.
— Свободу не дают, — сказала она, не оборачиваясь. — Её берут. И за неё платят. Дорого. У тебя столько нет.
Отчего-то мне показалось, что слова эти были предназначены не столько ему, сколько мне. Но именно сейчас я ничего не могла поделать, не могла освободиться. Да и не очень-то хотела. Нужно было выиграть время, чтобы уничтожить "руну", и пока что другая я отлично с этим справлялась. Так стоило ли ей мешать из-за каких-то пафосных слов, пусть даже они и правдивы?
— Госпожа…
Снова мольба. И снова усмешка в ответ. Мы стояли к нему спиной. Он стоял к нам спиной. Мы вообще не видели друг друга, но я точно знала — он знает, что она усмехается. Чувствует её отношение. И отчаянно, но безуспешно пытается освободиться.
Меч лежал на крыльце, прямо в центре. Некромант — чуть дальше, лицом вниз. Я хотела знать, что с ним. Другая я считала это совершенно неважным. Она пришла сюда за мечом, и больше её ничего не интересовало. В первую очередь — я и мои желания.
— Госпожа…
Она взяла меч легко и умело, словно проделывала это десятки и сотни раз. Впрочем, так оно, скорее всего, и было. И мы пошли обратно, в темноту храма, мимо застывшей на коленях фигуры. Настолько равнодушно спокойно, словно это был не бессмертный убийца невероятной силы, а всего лишь груда старого тряпья, недостойная даже короткого взгляда.